Труп увезли. Александру Михайловну пригласили в участок, там еще раз записали все. Она вышла на улицу. Давно было
пора идти в мастерскую, но Александра Михайловна забыла про нее. Она шла, и в ее глазах плескались зеленоватые, пахнувшие водорослями волны, и темно-пенистая струйка тянулась по круглой щеке.
Неточные совпадения
— Что же это Ляхов не
идет? — спросила Александра Михайловна. — Обещал сейчас же с получки деньги занести, а до сих
пор нет.
—
Слава богу, поправляюсь. Хочу в мастерскую
идти. В понедельник — сретенье, во вторник, значит, и
пойду.
Пора, а то все лежу… Вон и жена всякое уважение теряет: сейчас в макушку меня поцеловала, как вам это нравится!
— Да мне, собственно, уж
идти пора, — возражал Арсентьев.
Шел дождь, ветер бурными
порывами дул с моря. На проспекте было пустынно, мокрые панели блестели под фонарями масленым блеском. Андрей Иванович быстро шагал, распахнув пальто навстречу ветру.
Дарья Семеновна
послала Дуньку в лавочку за керосином. Александра Михайловна спохватилась, что Зина до сих
пор бегает на дворе. Она попросила Дуньку на обратном пути разыскать Зину и привести домой, а сама
пошла к себе.
Барсуков ушел. Катерине Андреевне тоже
пора было домой, но она боялась
идти одна, чтоб не встретиться с Ляховым. Александра Михайловна взялась ее проводить, и они ушли.
На темной улице было пустынно и тихо. Чуть таяло. Андрей Иванович задумчиво
шел. Он хорошо заметил, как Ляхов испугался его угрозы. И ему было странно, как это ему до сих
пор не пришла в голову мысль о таком исходе. Конечно, он так и поступит: напьется, придет в мастерскую и на глазах у всех изобьет Ляхова до полусмерти; когда же хозяин вознегодует, то Андрей Иванович удивленно ответит ему: «Ведь у вас в мастерской драться позволяется!»
— Вы вот что: попросите себе у Василия Матвеева приклейку, — посоветовала Дарья Петровна. — Вы уж третий месяц работаете, — вам давно
пора приклейку давать. А это работа выгодная. Вон-он Федька
идет, может, он знает, спросите, есть ли сейчас приклейка.
— Ну, Танечка, домой
пора…
Пойдем!
— Все-таки позвольте прибегнуть к вам при случае, — прибавил он вслух. — А теперь нам, я полагаю, брат,
пора пойти потолковать с приказчиком.
—
Пора идти. Нелепый город, точно его черт палкой помешал. И все в нем рычит: я те не Европа! Однако дома строят по-европейски, все эдакие вольные и уродливые переводы с венского на московский. Обок с одним таким уродищем притулился, нагнулся в улицу серенький курятничек в три окна, а над воротами — вывеска: кто-то «предсказывает будущее от пяти часов до восьми», — больше, видно, не может, фантазии не хватает. Будущее! — Кутузов широко усмехнулся:
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, батюшка меня требует. Рассердился старик, что до сих
пор ничего не выслужил в Петербурге. Он думает, что так вот приехал да сейчас тебе Владимира в петлицу и дадут. Нет, я бы
послал его самого потолкаться в канцелярию.
Анна Андреевна. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно.)Скорей, скорей! вы тихо
идете. Ну что, где они? А? Да говорите же оттуда — все равно. Что? очень строгий? А? А муж, муж? (Немного отступя от окна, с досадою.)Такой глупый: до тех
пор, пока не войдет в комнату, ничего не расскажет!
Давно
пора бы каждому // Вернуть своей дорогою — // Они рядком
идут!
Тотчас же за селением //
Шла Волга, а за Волгою // Был город небольшой // (Сказать точнее, города // В ту
пору тени не было, // А были головни: // Пожар все снес третьеводни).
Поняли, что кому-нибудь да надо верх взять, и
послали сказать соседям: будем друг с дружкой до тех
пор головами тяпаться, пока кто кого перетяпает.