Та расхохоталась и объяснила Александре Михайловне, что мастерицы вырабатывают у них те же пятьдесят — семьдесят копеек, как и везде, а Катерина Андреевна действительно получает полтора рубля; но она их
получает от хозяина не только за работу, но и… «за свою красоту»…
Неточные совпадения
— Тебе же бы
от этого помощь была, — снова заговорила Александра Михайловна. — Ты вот все меньше зарабатываешь: раньше семьдесят — восемьдесят рублей
получал, а нынче хорошо, как сорок придется в месяц, да и то когда не хвораешь; а теперь и совсем пустяки приносишь;
хозяин вон вперед уж и давать перестал, а мы и в лавочку на книжку задолжали, и за квартиру второй месяц не платим; погребщик сегодня сказал, что больше в долг не будет отпускать. А тогда бы все-таки помощь была тебе.
В начале сентября работа в мастерской кипела. Наступил книжный и учебный сезон, в громадном количестве шли партии учебников. Теперь кончали в десять часов вечера, мастерскую запирали на ключ и раньше никого не выпускали. Но выпадали вечера, когда делать было нечего, а девушек все-таки держали до десяти: мастера за сверхурочные часы
получали по пятнадцати копеек в час, и они в это время, тайно
от хозяина, работали свою частную работу — заказ писчебумажного магазина на школьные тетради.
И отправляют парнишку с Веденеем Иванычем, и бегает он по Петербургу или по Москве, с ног до головы перепачканный: щелчками да тасканьем не обходят — нечего сказать — уму-разуму учат. Но вот прошло пять лет: парень из ученья вышел, подрос совсем,
получил от хозяина синий кафтан с обувкой и сто рублей денег и сходит в деревню. Матка первое время, как посмотрит на него, так и заревет от радости на всю избу, а потом идут к барину.
Неточные совпадения
Кстати, не знаю наверно даже до сего дня, подкупили они Петра Ипполитовича, моего
хозяина, или нет, и
получил ли он
от них хоть сколько-нибудь тогда за услуги или просто пошел в их общество для радостей интриги; но только и он был за мной шпионом, и жена его — это я знаю наверно.
— Вот и отлично, — обрадовался Привалов. — Это
хозяин моей квартиры в Узле, — объяснял он Бахареву, — следовательно,
от него я могу
получить все необходимые указания и, может быть, даже материалы.
Половые и официанты жалованья в трактирах и ресторанах не
получали, а еще сами платили
хозяевам из доходов или определенную сумму, начиная
от трех рублей в месяц и выше, или 20 процентов с чаевых, вносимых в кассу.
Отец с матерью старались растолковать мне, что совершенно добрых людей мало на свете, что парашинские старики, которых отец мой знает давно, люди честные и правдивые, сказали ему, что Мироныч начальник умный и распорядительный, заботливый о господском и о крестьянском деле; они говорили, что, конечно, он потакает и потворствует своей родне и богатым мужикам, которые находятся в милости у главного управителя, Михайлы Максимыча, но что как же быть? свой своему поневоле друг, и что нельзя не уважить Михайле Максимычу; что Мироныч хотя гуляет, но на работах всегда бывает в трезвом виде и не дерется без толку; что он не поживился ни одной копейкой, ни господской, ни крестьянской, а наживает большие деньги
от дегтя и кожевенных заводов, потому что он в части у
хозяев, то есть у богатых парашинских мужиков, промышляющих в башкирских лесах сидкою дегтя и покупкою у башкирцев кож разного мелкого и крупного скота; что хотя
хозяевам маленько и обидно, ну, да они богаты и
получают большие барыши.
Я воспользовался этим и много
получил доброго
от нее. После обеда мои
хозяева ложились спать, а я сбегал вниз и, если она была дома, сидел у нее по часу, даже больше.