Неточные совпадения
Мама, как узнала, пришла
в ужас: да что же это! Ведь этак и убить могут ребенка или изуродовать на всю жизнь! Мне было приказано ходить
в гимназию с двоюродным моим братом Генею, который
в то время жил у нас. Он был уже во втором
классе гимназии. Если почему-нибудь ему нельзя было идти со мной, то до Киевской улицы (она врагу моему уже была не по дороге) меня
провожал дворник. Мальчишка издалека следил за мною ненавидящими глазами, — как меня тяготила и удивляла эта ненависть! — но не подходил.
Мы с Мишей сидели
в конце стола, и как раз против нас — Оля и Маша. Я все время
в великом восхищении глазел на Машу. Она искоса поглядывала на меня и отворачивалась. Когда же я отвечал Варваре Владимировне на вопросы о здоровьи папы и мамы, о переходе моем
в следующий
класс, — и потом вдруг взглядывал на Машу, я замечал, что она внимательно смотрит на меня. Мы встречались глазами. Она усмехалась и медленно
отводила глаза. И я
в смущении думал: чего это она все смеется?
Неточные совпадения
Но когда вышедший вслед за ним Степан Аркадьич, увидав его на лестнице, подозвал к себе и спросил, как он
в школе
проводит время между
классами, Сережа, вне присутствия отца, разговорился с ним.
— Вообще выходило у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего
класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая ложкой варенье
в стакан чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не делают, вожди, вожди нужны, а не приказчики!» Вы, марксисты, по дурному примеру немцев, действительно становитесь
в позицию приказчиков рабочего
класса, но у немцев есть Бебель, Адлер да — мало ли? А у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились…
провожать рабочих
в Кремль, на поклонение царю…
Видишь, действие у меня происходит
в шестнадцатом столетии, а тогда, — тебе, впрочем, это должно быть известно еще из
классов, — тогда как раз было
в обычае
сводить в поэтических произведениях на землю горние силы.
Но дети уже не спят. Ожидание предстоящего выезда спозаранку волнует их, хотя выезд назначен после раннего обеда, часов около трех, и до обеда предстоит еще
провести несколько скучных часов за книжкой
в классе. Но им уже кажется, что на конюшне запрягают лошадей, чудится звон бубенчиков и даже голос кучера Алемпия.
Сквозь автоматическую оболочку порой, однако, прорывается что-то из другой жизни. Он любит рассказывать о прошлом.
В каждом
классе есть особый мастер, умеющий
заводить Лемпи, как часовщик
заводит часы. Стоит тронуть какую-то пружину, — старик откладывает скучный журнал, маленькие глазки загораются масленистым мерцанием, и начинаются бесконечные рассказы…