Неточные совпадения
И еще сильнее я почувствовал эту его грусть, когда через несколько дней, по телефонному вызову Антона Павловича, пришел
к нему проститься. Он уезжал в Москву, радостно укладывался, говорил о предстоящей встрече с женою, Ольгой Леонардовной Книппер, о милой Москве. О Москве он говорил, как школьник о
родном городе, куда
едет на каникулы; а на лбу лежала темная тень обреченности. Как врач, он понимал, что дела его очень плохи.
— Мамаша, ежели мне невмоготу будет выносить мое постылое житье с Рудичем, вы не подымайте тревоги. Вам будет известно, где я. Здесь вы жить не хотите. Вот
поедете к родным. Коли там вам придется по душе, наймете домик и перевезете свое добро. А разлетится к вам Рудич — вы сумеете его осадить.
Может быть, Елизавета Андреевна так быстро и согласилась, чтобы воспользоваться этим случаем и отдалить время разлуки с сыном. В Москву он должен был
ехать к родным и прекословить его отправке она не имела оснований.
Неточные совпадения
Ужас! Она не додумалась до конца, а торопливо оделась, наняла извозчика и
поехала к мужниной
родне, не в Пасху и Рождество, на семейный обед, а утром рано, с заботой, с необычайной речью и вопросом, что делать, и взять у них денег.
Проходит еще три дня; сестрица продолжает «блажить», но так как матушка решилась молчать, то в доме царствует относительная тишина. На четвертый день утром она
едет проститься с дедушкой и с дядей и объясняет им причину своего внезапного отъезда.
Родные одобряют ее. Возвратившись, она перед обедом заходит
к отцу и объявляет, что завтра с утра уезжает в Малиновец с дочерью, а за ним и за прочими вышлет лошадей через неделю.
— Как же! дам я ему у тетки
родной в мундире ходить! — подхватила тетенька, — ужо по саду бегать будете, в земле вываляетесь — на что мундирчик похож будет! Вот я тебе кацавейку старую дам, и ходи в ней на здоровье! а в праздник
к обедне, коли захочешь, во всем парате в церковь
поедешь!
Устенька навсегда сохранила в своей памяти этот решительный зимний день, когда отец отправился с ней
к Стабровским. Старуха нянька ревела еще с вечера, оплакивая свою воспитанницу, как покойницу. Она только и повторяла, что Тарас Семеныч рехнулся и хочет обасурманить
родную дочь. Эти причитания навели на девочку тоску, и она
ехала к Стабровским с тяжелым чувством, вперед испытывая предубеждение против долговязой англичанки, рывшейся по комодам.
— Ну-ну, не ври, коли не умеешь! — оборвал его Мыльников. — Небось в гости
к богоданному зятю
поехал?.. Ха-ха!.. Эх вы, раздуй вас горой: завели зятя. Только
родню срамите… А что, дорогой тестюшка каково прыгает?..