— Да, поймите же, ведь вы заставите этим
писателей писать против совести, подлаживаться, говорить о радости жизни, которой у них в душе совершенно нет, ведь это поведет к полному развращению литературы.
Неточные совпадения
Теперь я, можно сказать, уж как бы
писатель,
пишу по просьбе редакции.
Сел
писать новый, только что задуманный рассказец — „Загадка“.
Писал его с медленною радостью, наслаждаясь, как уверенно-спокойно работала голова. Послал во „Всемирную иллюстрацию“. Напечатали в ближайшем номере. И гонорар прислали за оба рассказа. Вот уж как! Деньги платят. Значит, совсем уже, можно сказать,
писатель.
Рассказ, правда, был плох, и отказ его напечатать оказался для меня очень полезным. Под влиянием первого успеха молодой
писатель легко теряет голову, понижает требовательность к себе, повышенно оценивает все, что
напишет. Уж не он с трепетом! обращается в редакцию, — сама редакция просит, торопит, увеличивает гонорар.
Так ли это было с объективной точки зрения? Может быть, и даже наверное, Лев Толстой
написал бы не так и
написал бы гораздо лучше. Но он, Леонид Андреев, — он-то должен был
написать именно так и иначе не мог и не должен был
написать. Это-то вот бессознательным своим чутьем понимала Александра Михайловна и в этом-то отношении была таким другом-женою, какого можно пожелать всякому
писателю.
Знал я другую писательскую жену. Прочтет ей муж свой рассказ, она скажет: «Недурно. Но Ванечка Бунин
написал бы лучше». Или: «Вот бы эту тему Антону Павловичу!» А
писатель был талантливый, со своим лицом. И он вправе был бы сказать жене: «Суди меня, как меня, и оставь в покое Чехова и Бунина». Для Александры Михайловны Леонид Андреев был именно родным, милым Леонидом Андреевым, ей не нужен он был ни меньшим, ни большим, но важно было, чтобы он наилучше дал то, что может дать.
Если цель истории есть описание движения человечества и народов, то первый вопрос, без ответа на который всё остальное непонятно, — следующий: какая сила движет народами? На этот вопрос новая история озабоченно рассказывает или то, что Наполеон был очень гениален, или то, что Людовик XIV был очень горд, или еще то, что такие-то
писатели написали такие-то книжки.
Неточные совпадения
Она
пишет детскую книгу и никому не говорит про это, но мне читала, и я давал рукопись Воркуеву… знаешь, этот издатель… и сам он
писатель, кажется.
— Нет, бывало и весело. Художник был славный человечек, теперь он уже — в знаменитых. А
писатель — дрянцо, самолюбивый, завистливый. Он тоже — известность.
Пишет сладенькие рассказики про скучных людей, про людей, которые веруют в бога. Притворяется, что и сам тоже верует.
— Тогда я не знал еще, что Катин — пустой человек. И что он любит не народ, а —
писать о нем любит. Вообще —
писатели наши…
— Государство наше — воистину, брат, оригинальнейшее государство, головка у него не по корпусу, — мала. Послал Лидию на дачу приглашать
писателя Катина. Что же ты, будешь критику
писать, а?
— Не всем же быть
писателями. Вот и ты ведь не
пишешь, — возразил Судьбинский.