Неточные совпадения
И никому из присутствующих, начиная с священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям
называть учителями других людей, запретил молитвы в
храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые
храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в
храмах, а в духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
Я понимаю, что самый неразвитый, задавленный ярмом простолюдин имеет полное право
называть себя религиозным, несмотря на то, что приносит в
храм, вместо формулированной молитвы, только измученное сердце, слезы и переполненную вздохами грудь.
Л. Н. Толстой, посещавший клуб в период шестидесятых годов,
назвал его в «Анне Карениной» — «
храм праздности». Он тоже вспоминает «говорильню», но уже не ту, что была в пушкинские времена.
Ведь стоит только человеку нашего времени купить за 3 копейки Евангелие и прочесть ясные, не подлежащие перетолкованию слова Христа к самарянке о том, что отцу нужны поклонники не в Иерусалиме, не на той горе и не на этой, а поклонники в духе и истине, или слова о том, что молиться христианин должен не как язычник в
храмах и на виду, а тайно, т. e. в своей клети, или что ученик Христа никого не должен
называть отцом или учителем, стоит только прочесть эти слова, чтобы убедиться, что никакие духовные пастыри, называющиеся учителями в противоположность учению Христа и спорящие между собою, не составляют никакого авторитета и что то, чему нас учат церковники, не есть христианство.
Также искал он мудрости в тайнодействиях древних языческих верований и потому посещал капища и приносил жертвы: могущественному Ваалу-Либанону, которого чтили под именем Мелькарта, бога созидания и разрушения, покровителя мореплавания, в Тире и Сидоне,
называли Аммоном в оазисе Сивах, где идол его кивал головою, указывая пути праздничным шествиям, Бэлом у халдеев, Молохом у хананеев; поклонялся также жене его — грозной и сладострастной Астарте, имевшей в других
храмах имена Иштар, Исаар, Ваальтис, Ашера, Истар-Белит и Атаргатис.