Неточные совпадения
Референт обвинял вас в незнании основных правил и приемов медицины, радовался, что вы бросили практику, убедившись в
своей бездарности,
называл вас не только невеждой, но и шарлатаном; Да и лгуном, потому что медики, выходят знающие, если учатся. Им и операции дают делать, и материала масса под рукой, А вы не хотели учиться, на лекции не ходили, оттого ничего не знаете. Да и не умны, потому что прачке, которой было вредно ее ремесло, вы должны были сказать: „Брось
работу, не будь прачкой“ и т. п.
Неточные совпадения
Она встала ему навстречу, не скрывая
своей радости увидать его. И в том спокойствии, с которым она протянула ему маленькую и энергическую руку и познакомила его с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькую девочку, которая тут же сидела за
работой,
назвав ее
своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы женщины большого света, всегда спокойной и естественной.
Надзиратели из привилегированных, как бы стыдясь
своей должности, стараются выделиться из массы
своих сотоварищей хотя чем-нибудь: один носит на плечах жгуты потолще, другой — офицерскую кокарду, третий, коллежский регистратор,
называет себя в бумагах не надзирателем, а «заведующим
работами и рабочими».
Он ночевал на воскресенье дома, а затем в воскресенье же вечером уходил на
свой пост, потому что утро понедельника для него было самым боевым временем: нужно было все
работы пускать в ход на целую неделю, а рабочие не все выходили, справляя «узенькое воскресенье», как на промыслах
называли понедельник.
Она забыла осторожность и хотя не
называла имен, но рассказывала все, что ей было известно о тайной
работе для освобождения народа из цепей жадности. Рисуя образы, дорогие ее сердцу, она влагала в
свои слова всю силу, все обилие любви, так поздно разбуженной в ее груди тревожными толчками жизни, и сама с горячей радостью любовалась людьми, которые вставали в памяти, освещенные и украшенные ее чувством.
Накануне крестьянского освобождения, когда в наболевшие сердца начал уже проникать луч надежды, случилось нечто в высшей степени странное. Правительственные намерения были уже заявлены; местные комитеты уже начали
свою тревожную
работу; но старые порядки, даже в самых вопиющих
своих чертах, еще не были упразднены. Благодаря этому упущению, несмотря на неизбежность грядущей «катастрофы», как тогда
называли освобождение, крепостные отношения не только не смягчались, но еще более обострились.