Володя увел нас с Мишею в свою комнату. Между прочим, он со смехом рассказал, что вчера
зашел в комнату девочек и нашел на столе четвертушку бумаги; на ней рукою Маши было написано несколько раз: «Милый Витечка, скоро тебя увижу». Миша и Володя смеялись, я тоже притворялся, что мне смешно, в душе же была радость и гордость.
Неточные совпадения
Зашел. Не вызвал ее
в переднюю, а разделся и уже без пальто постучался к ней. Умилительна была девическая чистота
в ее
комнате, умилительно и для того времени необычно было, что вот я, чужой мужчина, пришел к ней, одинокой девушке, и ничего
в этом нет постыдного.
Однажды весною,
в 1889 году, я
зашел по какому-то делу
в помещение Общества русских студентов. Лица у всех были взволнованные и смущенные, а из соседней
комнаты доносился плач, — судя по голосу, мужчины, но такой заливчатый, с такими судорожными всхлипываниями, как плачут только женщины. И это было страшно. Я вошел
в ту
комнату и остановился на пороге. Рыдал совершенно обезумевший от горя Омиров. Я спросил соседа,
в чем дело. Он удивленно оглядел меня.
На ученической квартире, которую после смерти отца содержала моя мать, я был «старшим». В этот год одну комнату занимал у нас юноша Подгурский, сын богатого помещика, готовившийся к поступлению в один из высших классов. Однажды директор, посетив квартиру,
зашел в комнату Подгурского в его отсутствии и повел в воздухе носом.
Женщины, только что отделавшись от визита или в промежутке между танцами,
заходили в комнату, сидели у кого-нибудь на коленях, курили, пели вразброд, пили вино, целовались, и опять уходили, и опять приходили.
Зайдя в комнату, он бегло окинул прищуренными глазами всю жалкую обстановку Ромашова. Подпоручик, который в это время лежал на кровати, быстро вскочил и, краснея, стал торопливо застегивать пуговицы тужурки.
Неточные совпадения
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла
в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла к одру больного и,
зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла
в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.
Кити держала ее за руку и с страстным любопытством и мольбой спрашивала ее взглядом: «Что же, что же это самое важное, что дает такое спокойствие? Вы знаете, скажите мне!» Но Варенька не понимала даже того, о чем спрашивал ее взгляд Кити. Она помнила только о том, что ей нынче нужно еще
зайти к М-me Berthe и поспеть домой к чаю maman, к 12 часам. Она вошла
в комнаты, собрала ноты и, простившись со всеми, собралась уходить.
Григорий Александрович ударил себя
в лоб кулаком и выскочил
в другую
комнату. Я
зашел к нему; он сложа руки прохаживался угрюмый взад и вперед.
— А ведь я к вам уже
заходил третьего дня вечером; вы и не знаете? — продолжал Порфирий Петрович, осматривая
комнату, —
в комнату,
в эту самую, входил. Тоже, как и сегодня, прохожу мимо — дай, думаю, визитик-то ему отдам.
Зашел, а
комната настежь; осмотрелся, подождал, да и служанке вашей не доложился — вышел. Не запираете?
За церковью,
в углу небольшой площади, над крыльцом одноэтажного дома, изогнулась желто-зеленая вывеска: «Ресторан Пекин». Он
зашел в маленькую, теплую
комнату, сел у двери,
в угол, под огромным старым фикусом; зеркало показывало ему семерых людей, — они сидели за двумя столами у буфета, и до него донеслись слова: