Неточные совпадения
Кате отвели
номер в гостинице «Астория». Была это лучшая гостиница города, но теперь она смотрела грустно и неприветливо. Коридоры без ковров, заплеванные, белевшие окурками; никто их не подметал. Горничные и коридорные целый день либо валялись на своих кроватях, либо играли
в домино. Никто из них не знал, оставят ли их, какое им будет жалование. Самовары рядком
стояли на лавке, — грязно-зеленые,
в белых полосах. На звонки из
номеров никто не шел. Постояльцы кричали, бранились. Прислуга лениво отвечала...
Рассказал Корсаков, как обыватель приехал
в Берлин, как напрасно разыскивал Жилотдел, как приехал
в гостиницу. Таинственно отзывает швейцара. — «Дело, товарищ, вот
в чем: мне нужно переночевать. Так, где-нибудь! Я не прихотлив. Вот, хоть здесь, под лестницей, куда сор заметают. Я вам за это заплачу двести марок». — «Да пожалуйте
в номер. У нас самый лучший
номер стоит семьдесят марок». — «Суть, видите ли,
в том, что я поздно приехал, Жилотдел был уже заперт, и у меня нет ордера…»
Офицер
постоял, молча погрозил пальцем перед его носом и вошел
в номер.
Неточные совпадения
После спектакля
стояла очередью театральная публика. Слава Тестова забила Турина и «Саратов».
В 1876 году купец Карзинкин купил трактир Турина, сломал его, выстроил огромнейший дом и составил «Товарищество Большой Московской гостиницы», отделал
в нем роскошные залы и гостиницу с сотней великолепных
номеров.
В 1878 году открылась первая половина гостиницы. Но она не помешала Тестову, прибавившему к своей вывеске герб и надпись: «Поставщик высочайшего двора».
А
в конце прошлого столетия здесь
стоял старинный домище Челышева с множеством
номеров на всякие цены, переполненных Великим постом съезжавшимися
в Москву актерами.
В «Челышах» останавливались и знаменитости, занимавшие
номера бельэтажа с огромными окнами, коврами и тяжелыми гардинами, и средняя актерская братия —
в верхних этажах с отдельным входом с площади, с узкими, кривыми, темными коридорами, насквозь пропахшими керосином и кухней.
Я охотно зашел
в холостую квартиру учителя. На столе
стоял самовар. Андрусский заварил чай, покрыл чайник чистой салфеткой и протянул мне
номер «Голоса».
Пиотровский крепко пожал мне руку и пригласил нас обоих к себе,
в номер гостиницы.
В углу этого
номера стояли две пачки каких-то бумаг, обвязанных веревками и обернутых газетными листами. Леонтович с почтением взглянул на эти связки и сказал, понизив голос:
Он
стоял около своего
номера, прислонившись к стене, и точно ощущал, видел и слышал, как около него и под ним спят несколько десятков людей, спят последним крепким утренним сном, с открытыми ртами, с мерным глубоким дыханием, с вялой бледностью на глянцевитых от сна лицах, и
в голове его пронеслась давнишняя, знакомая еще с детства мысль о том, как страшны спящие люди, — гораздо страшнее, чем мертвецы.