Тамара стояла неподвижно с суровым, точно
окаменевшим лицом. Свет свечки тонкими золотыми спиралями сиял в ее бронзово-каштановых волосах, а глаза не отрывались от очертаний Женькиного влажно-желтого лба и кончика носа, которые были видны Тамаре с ее места.
Неточные совпадения
Он сел на стул, облокотился о прилавок и тихо засвистал, глядя на улицу.
Лицо у него было
окаменевшее, но маленькие русые усики шевелились, как у кота.
«Только затем он вам и нужен, чтобы было у кого прощенья просить», — зло подумал Илья и вспомнил: Олимпиада молилась долго и молча. Она вставала пред образами на колени, опускала голову и так стояла неподвижно, точно
окаменевшая…
Лицо у неё в эти минуты было убитое, строгое.
Здесь уже было очень холодно и по обыкновению сыро, что, впрочем, все-таки идет Петербургу гораздо более, нежели его демисезонное лето, которое ему совсем не к
лицу, не к чину и не к характеру, которое ему никогда не удается, да и вовсе ему не нужно: зима с
окаменевшею Невою, с катками, оперой и с газом в фонарях ему гораздо больше кстати.
Цвибуш поднялся, отряхнул пыль и, улыбаясь сквозь кровь, струившуюся по
лицу, подошел к
окаменевшей Ильке.
Глафира была бледна как плат, но Ропшин этого не заметил, потому что на ее
лицо падало отражение красной шали. Он наклонился к ногам
окаменевшей Глафиры, чтобы поднять лист. Бодростина в это мгновение встрепенулась и с подкупающею улыбкой на устах приподняла от ног своих этого белого юношу, взяв его одним пальцем под его безволосый подбородок.