Вошли Колесников и Корсаков, продолжая разговаривать. Колесников быстро сел,
взял бутылку с коньяком, посмотрел на этикетку.
Поправив на голове остроконечный колпак, пощупав маску, Самгин подвинулся ко столу. Кружево маски, смоченное вином и потом, прилипало к подбородку, мантия путалась в ногах. Раздраженный этим, он
взял бутылку очень холодного пива и жадно выпил ее, стакан за стаканом, слушая, как спокойно и неохотно Кутузов говорит:
Фабричный, отпив из бутылки, подал ее жене. Жена
взяла бутылку и, смеясь и покачивая головой, приложила ее тоже ко рту. Заметив на себе взгляд Нехлюдова и старика, фабричный обратился к ним:
Подошел к двери. Она не отворяется, медную ручку ее нельзя повернуть.
Взяв бутылку с молоком, я со всею силой ударил по ручке. Бутылка разбилась, молоко облило мне ноги, натекло в сапоги.
Камергер исполнил ее приказание и, быв за обедом очень весел, спросил Миропу Дмитриевну шепотом, не позволит ли она ему послать
взять бутылку вина и выпить с ней на брудершафт.
Неточные совпадения
— Ну-ка, — сказал он, протягивая
бутылку, — выпей, друг Летика, за здоровье всех трезвенников. Кстати, ты
взял не хинную, а имбирную.
Робинзон. Так бы ты и говорил.
Возьми мазик и дай мне
бутылку… чего бы?..
Тагильский пошевелился в кресле, но не встал, а Дронов,
взяв хозяина под руку, отвел его в столовую, где лампа над столом освещала сердито кипевший, ярко начищенный самовар, золотистое вино в двух
бутылках, стекло и фарфор посуды.
Явился слуга со счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей комнаты, закурил, решив идти на бульвары. Но, не сходя с места, глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное, будет дождь, позвонил, спросил
бутылку вина и
взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Пошли. В столовой Туробоев жестом фокусника снял со стола
бутылку вина, но Спивак
взяла ее из руки Туробоева и поставила на пол. Клима внезапно ожег злой вопрос: почему жизнь швыряет ему под ноги таких женщин, как продажная Маргарита или Нехаева? Он вошел в комнату брата последним и через несколько минут прервал спокойную беседу Кутузова и Туробоева, торопливо говоря то, что ему давно хотелось сказать: