Неточные совпадения
В мифе констатируется встреча мира имманентного — человеческого
сознания (как бы мы его ни расширяли и ни углубляли), и мира трансцендентного, божественного, причем трансцендентное, сохраняя свою
собственную природу, в то же время становится имманентным, а имманентное раскрывается, чувствуя в себе внедрение трансцендентного.
Напротив,
сознание, что в человека входит нечеловеческая сила и в нем совершаются превышающие его
собственную меру события, одно только и создает жизненную убедительность мифа.
Истины религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем
сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем человеком и в его
собственной человеческой стихии, в его имманентном самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей философией и религиозной философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного
сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного
сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
Основной мотив апофатического богословия, трансцендентность Бога твари и недоступность Его тварному
сознанию, в дальнейшем своеобразно вплетается в положительное богословие св. Григория Нисского, в его
собственную догматическую систему.
И тогда неизбежно голосами мира, идущими из глубины, внушаемо будет иное, противоположное
сознание: мир не сотворен, он в себе самом имеет основу, есть свое
собственное создание; нет высшего бытия, чем мировое, и нет ничего, что было бы выше бытия.
Тварь не может постигнуть своего
собственного сотворения, оно для нее всегда останется загадкой, чудом, тайной, но опознать совершившееся вполне по силам человеческому
сознанию, и анализ этого самосознания составляет задачу и для мысли, которая должна старательно распутать этот узел онтологических сплетений, не разрывая его нитей.
Личный характер бытия, свою ипостасность, мы даже гипотетически не можем удалить из живого
сознания (и в этом заключается лучшее опровержение «метафизики бессознательного», которая ипостасности хочет противопоставить ее же
собственную глубину и основу).
Человек в этом акте самопознания ощутил и
собственную свою неполноту и незавершенность: в нем явилось
сознание одиночества, жажда подруги.
Правда, если бы они были последовательней и внимательнее прислушивались бы к логике своего
собственного учения, то они могли бы заметить, что и в пределах здешней жизни, при постоянном обновлении материального организма потоком частиц, в него втекающих и из него истекающих, и при постоянной смене психического содержания в
сознании единство и непрерывность жизни установляется только сверхвременным ее началом, связывающим ее отдельные моменты в единое, текучее время; и без этого начала жизнь организма превратилась бы в серию состояний, постоянно меняющихся и нанизанных как бусы на нитку времени.
Неточные совпадения
Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором — трепетали с
сознанием собственной пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
— Он ограбил, вот и вся причина. Он взял деньги и вещи. Правда, он, по
собственному своему
сознанию, не воспользовался ни деньгами, ни вещами, а снес их куда-то под камень, где они и теперь лежат. Но это потому, что он не посмел воспользоваться.
— Полно, папаша, полно, сделай одолжение! — Аркадий ласково улыбнулся. «В чем извиняется!» — подумал он про себя, и чувство снисходительной нежности к доброму и мягкому отцу, смешанное с ощущением какого-то тайного превосходства, наполнило его душу. — Перестань, пожалуйста, — повторил он еще раз, невольно наслаждаясь
сознанием собственной развитости и свободы.
В вашем покое будет биться пульс, будет жить
сознание счастья; вы будете прекраснее во сто раз, будете нежны, грустны, перед вами откроется глубина
собственного сердца, и тогда весь мир упадет перед вами на колени, как падаю я…
Маслова женским чутьем очень скоро догадалась об этом, и
сознание того, что она могла возбудить любовь в таком необыкновенном человеке, подняло ее в своем
собственном мнении.