Неточные совпадения
Такое доктринальное предубеждение против самостоятельного трактования сущности
религии и эта догматическая нетерпимость в отношении к
религии, конечно, составляют личную особенность Канта и не имеют под собой твердой опоры даже в его
собственном философствовании.
В своем отношении к общей проблеме
религии Кант был ослеплен и загипнотизирован
собственной религиозной доктриной и потому не мог посвятить трансцендентальному исследованию этой проблемы того внимания, которого именно от нею требовала бы логика трансцендентализма и простая последовательность.
Например, в третьей «Лекции о сущности
религии» он пишет: «Существо, которое человек противопоставляет себе в
религии и теологии как совершенно иное, от него отличное, есть его
собственное существо» (Фейербах Л. Избранные философские произведения/ М., 1955 Т. 2. С. 517).].
Религия должна иметь как бы свою особую логику, установлять свою
собственную достоверность (как имеет ее хотя бы чувство прекрасного, орган эстетического восприятия), она должна иметь око умного видения, проникающего к действительности высшей, куда не досягает ни умственное, ни физическое око.
Они могут иметь известное значение (в чем бы оно ни состояло) в философии, в спекулятивном богословии, вообще вне
собственной области
религии, в этой же последней царит радостное непосредственное ЕСИ.
И тем самым
религия становится независимой от этики, эстетики, теоретического познания, философии и науки, ибо имеет свою
собственную опору, свой
собственный орган восприятия.
Как известно, главная мысль Шлейермахера состоит в том, что
собственная область
религии есть чувство, которое по природе своей религиозно.
Итак, чувство есть
собственная область
религии.
Нельзя не признать, что учение Шлейермахера носит явные черты двойственности, которая позволяет его истолковывать и как философа субъективизма в
религии (как и мы понимаем его здесь вслед за Гегелем) [Бывает, что «я» находит в субъективности и индивидуальности
собственного миросозерцания свое наивысшее тщеславие — свою
религию», — писал о Ф. Шлейермахере Гегель в «Лекциях по истории философии» (Гегель. Соч. М.; Л., 1935.
Вообще при сведении существа
религии к нравственности, которое столь обычно в рационалистическом уклоне религиозной мысли (Кант, Фихте, Л. Толстой и др.), игнорируется
собственная природа
религии.
Можно стоять вне философии и выше нее, вообще, находясь в
религии, можно обходиться вовсе без философии, но, переходя в ее
собственную область, приходится оставить это пресное опрощенство.
Истины
религии, открывающиеся и укореняющиеся в детски верующем сознании непосредственным и в этом смысле чудесным путем, изживаются затем человеком и в его
собственной человеческой стихии, в его имманентном самосознании, перерождая и оплодотворяя его [Гартман, среди новейших философов Германии обнаруживающий наибольшее понимание религиозно-философских вопросов, так определяет взаимоотношение между общей философией и религиозной философией: «Религиозная метафизика отличается от теоретической метафизики тем, что она извлекает выводы из постулатов религиозного сознания и развивает необходимые метафизические предпосылки религиозного сознания из отношения, заложенного в религиозной психологии, тогда как теоретическая метафизика идет путем научной индукции.
Это свидетельствует о развитии духа научности вообще, а вместе с тем и о творческом упадке
религии, при котором коллекционирование чужих сокровищ заставляет забывать о своей
собственной бедности [Такое значение развития науки о
религии отметил еще Гегель: «Если познание
религии понимается лишь исторически, то мы должны рассматривать теологов, дошедших до такого понимания, как конторщиков торгового дома, которые ведут бухгалтерию только относительно чужого богатства, работают лишь для других, не приобретая
собственного имущества; хотя они получают плату, но их заслуга только в обслуживании и регистрировании того, что составляет имущество других…
«Тайной» в обычном смысле не является природа Божия, — говорит Гегель, выдавая в этих словах основную тайну своего
собственного (да и Шеллингова) философствования, — и менее всего в христианской
религии: здесь Бог дал познать себя, показал, что Он есть; здесь Он раскрыт.
Сказанное не мешает нам резко отрицательно относиться к тому, что можно назвать положительным богословием у Канта, или его «моральной теологии», где он, изменяя
собственной высшей точке зрения, возвращается к рационализму и строит безвкуснейшую (в религиозном смысле) «
религию в пределах только разума».
Самого Платона от этого дурного, буддийского аскетизма спасала не только его
собственная эротическая философия, в основе которой лежал, конечно, глубокий жизненный опыт, но и светлое небо греческой
религии, в которой, при всей ее ограниченности, вообще свойственной политеизму, была, однако, глубоко почувствована святость тела.
Каждый народ в соответствии своему умопостигаемому лику, по-своему преломляет луч божественной Плеромы и, предоставленный
собственным силам, создает свою
религию и благочестие.
Неточные совпадения
Развод, подробности которого он уже знал, теперь казался ему невозможным, потому что чувство
собственного достоинства и уважение к
религии не позволяли ему принять на себя обвинение в фиктивном прелюбодеянии и еще менее допустить, чтобы жена, прощенная и любимая им, была уличена и опозорена.
— К чему вы мне все это говорите! — перебил его уже с некоторою досадой Неведомов. — Вы очень хорошо знаете, что ни вашему уму, ни уму Вольтера и Конта, ни моему
собственному даже уму не уничтожить во мне тех верований и образов, которые дала мне моя
религия и создало воображение моего народа.
В деле
религии он заявляет претензию, чтоб бог, без всяких с его стороны усилий, motu proprio [по
собственному почину] посылал ангелов своих для охраны его.
— И того вы не имеете права делать: сами вы русская, отец у него русский, и потому он должен оставаться русским, пока у него
собственного, личного какого-нибудь желания не явится по сему предмету; а то вдруг вы сделаете его, положим, каким-нибудь немцем и протестантом, а он потом спросит вас: «На каком основании, маменька, вы отторгнули меня от моей родины и от моей природной
религии?» — что вы на это скажете ему?
К помощи
религии, к молитве он, впрочем, и в припадке меланхолии прибегал редко; он и тут больше надеялся на свой
собственный ум.