Неточные совпадения
Если этические суждения не имеют фактической принудительности
науки или логической принудительности математики, то и все те гносеологические, метафизические и
религиозные выводы, которые делает Кант на основании анализа этического переживания («практического разума»), лишены самостоятельной основы и держатся на этической интуиции.
В замкнутом субъективизме, имманентизме и психологизме неповинна поэтому даже и эта религия, как бы ни было скудно ее положительное учение о Боге [На это справедливо указывает Гартман, у которого вообще мы находим чрезвычайно отчетливую постановку проблемы религии в ее общей форме: он устанавливает, что «всякий объект
религиозной функции есть бог; бог есть не научное, но
религиозное понятие;
наука может заниматься им, лишь поскольку она есть
наука о религии.
Ошибочно поэтому думать, что вера соответствует лишь детскому состоянию
религиозного сознания, а в более зрелом возрасте заменяется и вытесняется знанием — философией и
наукой (хотя и «духовной»), вообще гнозисом.
Вера есть, быть может, наиболее мужественная сила духа, собирающая в одном узле все душевные энергии: ни
наука, ни искусство не обладают той силой духовного напряжения, какая может быть свойственна
религиозной вере.
Поэтому совершенно нет нужды каждому в своем личном опыте веры иметь все содержание данного
религиозного учения, подобно тому как нет необходимости для того, чтобы постигнуть природу
науки, пройти весь научный путь человечества в своем личном опыте, достаточно познать ее на любом частном случае.
В наш «научный» век особое развитие и значение получила
наука о религии, заметно вытесняющая даже
религиозную философию или же ее заменяющая.
Поэтому
наукой о религии возможно заниматься, при известной методологической тренировке или школе, не имея внутренне никакой
религиозной одаренности, относясь к фактам
религиозной истории как коллекционер, собирающий, примерно, бразильских бабочек или редких жуков.
Наука неоспоримо расширяет знание о религии и этим, хотя и посредственно, влияет и на
религиозное самосознание.
В господствующем научном (религиозно-историческом) направлении под флагом
науки обычно везется
религиозная контрабанда: свою собственную религию и
религиозную философию при своем некритическом догматизме представители
науки bona fide [Добросовестно (лат.).] выдают за выводы «научного» исследования.
Наука же принципиально стоит на внерелигиозной и внеконфессиональной позиции (говорю принципиально, потому что фактически это принципиальное требование никогда не исполняется да и неисполнимо, ибо и служители
науки, ученые, также конфессиональны и имеют свои
религиозные или же антирелигиозные верования).
Относительно
науки о религии уместно поставить тот же самый вопрос, что и относительно
религиозной философии: нужна ли для религии
наука о религии, имеет ли она положительный
религиозный смысл или ценность?
Со стороны
науки это было бы лишь выражением полнейшего
религиозного индифферентизма и даже нигилизма, и, наоборот, научное изучение религии является выражением своеобразного научного благочестия.
Разумеется, для человечества, насколько оно живет в плоскости ума, а следовательно, до известной степени обречено на
науку и философию, должна иметь силу этика ума, существует обязанность логической честности, борьбы с умственной ленью, добросовестного преодоления преодолимых трудностей, но религиозно перед человеком ставится еще высшая задача — подняться над умом, стать выше ума, и именно этот путь указуют люди христианского,
религиозного подвига [На основании сказанного определяется и наш ответ на вопрос о «преображении разума», поставленный кн.
Ему остается чужда духовная ограниченность позитивизма, то миродовольство, которым отравлены и философия, и
наука, — оно чувствует себя залетным гостем, вестником из иного мира, и составляет наиболее
религиозный элемент внерелигиозной культуры.
Неточные совпадения
Для
науки и ее целей совсем не нужна эта
религиозная вера в разум.
Можно установить следующие
религиозные черты марксизма: строгая догматическая система, несмотря на практическую гибкость, разделение на ортодоксию и ересь, неизменяемость философии
науки, священное писание Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, которое может быть истолковываемо, но не подвергнуто сомнению; разделение мира на две части — верующих — верных и неверующих — неверных; иерархически организованная коммунистическая церковь с директивами сверху; перенесение совести на высший орган коммунистической партии, на собор; тоталитаризм, свойственный лишь религиям; фанатизм верующих; отлучение и расстрел еретиков; недопущение секуляризации внутри коллектива верующих; признание первородного греха (эксплуатации).
Социализм касается не только того, что было решено прежним эмпирически-религиозным бытом, но и того, что прошло через сознание односторонней
науки; не только до юридических выводов, основанных на традиционном законодательстве, но и до выводов политической экономии.
Но сознание значения положительной, «объективной»
науки у меня очень возросло, особенно значения истории, и в частности
религиозной истории.
Беспристрастная, неподкупная
наука имеет очищающее значение для
религиозного сознания.