Неточные совпадения
Вот почему, вообще говоря, так трудно определить момент уверования или утраты веры, ибо и действительности уверование всегда и непрерывно вновь совершается, есть единый растянутый во времени акт, и всегда неверие, как темная трясина, подстерегает каждое неверное
движение, каждое колебание на
пути веры [Отсюда следует, между прочим, в какой иллюзии находятся некоторые протестантские секты (баптисты, методисты), внушающие последователям своим умеренность в их совершившейся уже спасенности; и насколько мудрее и здесь оказывается православие, которое остерегает от этой уверенности как гибельной иллюзии («прелести»), указывая на необходимость постоянной борьбы с миром, «списания», но не «спасенности».].
Диалектическое противоречие в смысле Гегеля проистекает из общего свойства дискурсивного мышления, которое, находясь в дискурсии [Дискурсия (от лат. discursus — довод, аргумент) — рассудочное (или логическое) мышление, мышление с помощью понятий.], в непрерывном
движении, все время меняет положение и переходит от одной точки
пути к другой; вместе с тем оно, хотя на мгновение, становится твердой ногой в каждой из таких точек и тем самым свой бег разлагает на отдельные миги, на моменты неподвижности (Зенон!)
И можно, конечно, обманывать себя надеждой, что, миновав
путь «феноменологии сознания» [Точнее, «Феноменология духа», о которой сам Гегель писал следующее: «В «Феноменологии духа» я представил сознание в его поступательном
движении от первой непосредственной противоположности между ним и предметом до абсолютного знания» (Гегель.
Христианская теургия есть незримая, но действительная основа всякого духовного
движения в мире на
пути к его свершению.
Возможны и постоянно появляются все новые попытки устранить или обойти этот «камень веры», которая, однако, должна неизменно остаться в основе всякого
движения вперед по
пути христианства [Вероятнее всего, имеется в виду Р. Штейнер и его книга «Христианство как мистический факт и мистерии древности» (Ереван, 1991).].
Неточные совпадения
Приближение поезда всё более и более обозначалось
движением приготовлений на станции, беганьем артельщиков, появлением жандармов и служащих и подъездом встречающих. Сквозь морозный пар виднелись рабочие в полушубках, в мягких валеных сапогах, переходившие через рельсы загибающихся
путей. Слышался свист паровика на дальних рельсах и передвижение чего-то тяжелого.
Забирайте же с собою в
путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие
движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!
Теперь он действовал уже решительно и покойно, до мелочи зная все, что предстоит на чудном
пути. Каждое
движение — мысль, действие — грели его тонким наслаждением художественной работы. Его план сложился мгновенно и выпукло. Его понятия о жизни подверглись тому последнему набегу резца, после которого мрамор спокоен в своем прекрасном сиянии.
Дул ветер, окутывая вокзал холодным дымом, трепал афиши на стене, раскачивал опаловые, жужжащие пузыри электрических фонарей на
путях. Над нелюбимым городом колебалось мутно-желтое зарево, в сыром воздухе плавал угрюмый шум, его разрывали тревожные свистки маневрирующих паровозов. Спускаясь по скользким ступеням, Самгин поскользнулся, схватил чье-то плечо; резким
движением стряхнув его руку, человек круто обернулся и вполголоса, с удивлением сказал:
— Если революционное
движение снова встанет на
путь террора, — строго начал Самгин, но Лютов оборвал его речь.