Неточные совпадения
Народ-художник, умным очам которого открылась нетленная красота тела, не мог окончательно
проклясть и осудить тело, а Платон был слишком сыном своего народа и его религии, чтобы совершить такую измену национальному гению эллинства, — он, который умное видение этого
мира положил в основу своей философии.
Какое же из двух предположений вероятнее? Разве можно допустить, чтобы нравственные существа — люди — были поставлены в необходимость справедливо проклинать существующий порядок мира, тогда как перед ними выход, разрешающий их противоречие? Они должны
проклинать мир и день своего рождения, если нет бога и будущей жизни. Если же, напротив, есть и то и другое, жизнь сама по себе становится благом и мир — местом нравственного совершенствования и бесконечного увеличения счастья и святости.
Неточные совпадения
От природы была она характера смешливого, веселого и миролюбивого, но от беспрерывных несчастий и неудач она до того яростно стала желать и требовать, чтобы все жили в
мире и радости и не смели жить иначе, что самый легкий диссонанс в жизни, самая малейшая неудача стали приводить ее тотчас же чуть не в исступление, и она в один миг, после самых ярких надежд и фантазий, начинала
клясть судьбу, рвать и метать все, что ни попадало под руку, и колотиться головой об стену.
Он
проклинал дочерей и зятьев, а весь остальной
мир обещал привлечь к суду.
— Не поминай ты мне про фабрику, разбойник! — стонал старик. — И тебя
прокляну… всех! По
миру меня пустили, родного отца!
Совершающееся искупление как бы закрывало творческую тайну космоса, и человечество все соединялось с тленной плотью этого
мира, которую
проклинало в своем аскетическом сознании.
— Они объясняли это, что меня
проклял не Фотий, а митрополит Серафим […митрополит Серафим (в
миру Стефан Васильевич Глаголевский, 1763—1843) — видный церковный деятель, боровшийся с мистическими течениями в русской религиозной мысли.], который немедля же прислал благословение Фотию на это проклятие, говоря, что изменить того, что сделано, невозможно, и что из этого даже может произойти добро, ибо ежели царь, ради правды, не хочет любимца своего низвергнуть, то теперь, ради стыда, как проклятого, он должен будет удалить.