Неточные совпадения
Кроме того,
понятие «трансцендентное» соотносится у Канта с
понятием «трансцендентальное»; к последнему он относит все формальные предпосылки
познания (априорные формы чувственности: пространство и время; категории рассудка: субстанция, причинность и т. д.), хотя сам Кант иногда допускал смешение
понятий «трансцендентное» и «трансцендентальное».
Это положение есть не только аналитическое суждение, выведенное на основании рассмотрения
понятия религии, но вместе с тем и религиозное синтетическое суждение a priori [Синтетические суждения a priori — в системе Канта такие суждения, которые увеличивают данное
познание и при этом проистекают не из опыта, а из свойств человеческого мышления.].
Для того чтобы схемы
понятий наполнялись жизненным содержанием и в сети разума уловлялась действительная, а не воображаемая рыба, надо, чтобы
познание имело орган такого удостоверения действительности, чувство реальности, которая не разлагается на отдельные признаки вещи, но их связывает собой в бытии.
Для рассудка («чистого разума») такое удостоверение, может быть, и является «мистическим» и установляется «верою», но это показывает только всю условность и недостаточность отвлеченно-рассудочного понимания
познания, ибо корень
познания жизненно-прагматический, и
понятие эмпирии должно уже наперед включать в себя признак действенности, ощупывающей вещи и отличающей идеальности от реальностей (кантовские «талеры» в воображении или в кошельке) [Имеется в виду рассуждение И. Канта в «Критике чистого разума» (Кант И. Соч · · В 6 т. М., 1964.
Но это соображение имело бы силу лишь в том случае, если бы догматические
понятия были непосредственным орудием религиозного
познания; для такой цели
понятия были бы, конечно, негодным средством.
Опытное происхождение догмата, своего рода религиозный эмпиризм, делая догмат неуязвимым для критики рассудочного
познания, в то же время ведет к тому, что его выражение в
понятиях порождает противоречия и нелепицы с точки зрения рассудочного мышления.
В учении Аристотеля о формах мы имеем только иную (в одном смысле улучшенную, а в другом ухудшенную) редакцию платоновского же учения об идеях, без которого и не мог обойтись мыслитель, понимавший науку как
познание общего (το καθόλου) и, следовательно, сам нуждавшийся в теории этого «общего», т. е. в теории идей-понятий.
Для Евномия, как мы уже знаем, не представлялось сомнения в возможности адекватного, исчерпывающего
познания божественной сущности помощью
понятий («имен»), и главным таким
понятием являлась «нерожденность» [«Подобно малолетним и по-детски, попусту занимаясь невозможным, как бы в какой-нибудь детской ладони, заключают непостижимое естество Божие в немногих слогах слова: нерожденность, защищают эту глупость и думают, что Божество толико и таково, что может быть объято человеческим разумом одно наименование» (Творения иже во святых отца нашего св. Григория Нисского, т. VI. М., 1864, стр.299.
Ибо божественная сущность своею безмерностью превосходит всякую форму, постигаемую нашим умом; таким образом мы не можем постигнуть ее чрез
познание того, что она есть, но имеем о ней лишь некоторое
понятие чрез
познание того, что она не есть» (Est autem via remotions utendum, praecipue in consideratione divinae substantiae.
«Единое, непознаваемое, пресущественное (ύπερούσιον), самоблагост-нре (αϋτοτάγαθον), именуемое тройственным единством, единобожественное (όμόθεον) и единоблагое (όμοαγαθόν) невозможно ни высказать словом, ни понять умом, и приближение к
познанию должно совершаться путем абстрагирования [Св. Максим Исповедник следующим образом комментирует
понятие ύπερουσιότης (S. Maximi scholia in lib., de div. nom., cm.
Конечно, центральное место принадлежит здесь его многозначному
понятию Ding an sich, вещи в себе, недоступной опытному
познанию.
Вещь в себе есть Grenzbegriff, предельное
понятие, превышающее всякое
познание.
Спор номиналистов и реалистов заключался в следующем: существуют ли универсалии (общие
понятия) реально и независимо от
познания (реалисты: universalia sunt realia), или же они существуют не в действительности, а лишь в мышлении («номинально»)?
Вопрос о софийной природе
понятий [Учение Николая Мальбранша о видении вещей в Боге и о богопознании как сущности
познания вещей представляет большую аналогию к учению, здесь развиваемому (обстоятельный очерк учения Мальбранша на русском языке см. у Μ. Η. Ершова.
Без этих общих
понятий, как это одинаково было ясно и Платону, и Аристотелю, невозможно
познание и мышление.
Неточные совпадения
Он прочел все, что было написано во Франции замечательного по части философии и красноречия в XVIII веке, основательно знал все лучшие произведения французской литературы, так что мог и любил часто цитировать места из Расина, Корнеля, Боало, Мольера, Монтеня, Фенелона; имел блестящие
познания в мифологии и с пользой изучал, во французских переводах, древние памятники эпической поэзии, имел достаточные
познания в истории, почерпнутые им из Сегюра; но не имел никакого
понятия ни о математике, дальше арифметики, ни о физике, ни о современной литературе: он мог в разговоре прилично умолчать или сказать несколько общих фраз о Гете, Шиллере и Байроне, но никогда не читал их.
Познание истины есть не выработка рациональных
понятий, а прежде всего оценка.
Познание Истины, к которому стремится философия, невозможно через отвлеченный разум, оперирующий
понятиями, оно возможно только через духовно целостный разум, через дух и духовный опыт.
Объективированный мир подлежит рациональному
познанию в
понятиях, но сама объективация имеет иррациональный источник.
Познанием чуждого языка становимся мы гражданами тоя области, где он употребляется, собеседуем с жившими за многие тысячи веков, усвояем их
понятия; и всех народов и всех веков изобретения и мысли сочетоваем и приводим в единую связь.