«Бог одинаково живет во всех вещах, а вещь ничего не знает о Боге; и Он не открывается вещи, а она
получает от Него силу, но по своему свойству, — или от его любви, или от его гнева; и от чего она берет ее, то и обнаруживается вовне, и если есть благо в ней, то для злобы оно как бы закрыто, как вы можете видеть на примере куста шиповника; еще более на других колючих вещах: из него ведь вырастает прекрасный душистый цветок, и в нем лежат два свойства любовное и враждебное, какое побеждает, то и дает плод» [IV, 343–344, § 49.].
Неточные совпадения
Сила веры, ее, так сказать, гениальность измеряется именно той степенью объективности, какую в ней
получает религиозно открываемая истина: такая вера призывается двигать горами,
от нее требуется свою объективность религиозной истины ставить выше объективности эмпирического знания, которое говорит, что гора неподвижна: crede ad absurdum [Верь до абсурда (лат.)], таков постулат веры.
Так и благо, надо сказать, доставляет познаваемому не только способность познаваться, но и
получать бытие и иметь
от него сущность, тогда как благо не есть сущность, но по достоинству и
силе стоит выше (трансцендентно — έπέκεινα) сущности» [Καϊ τοις γιγνωσκομένοις τοίνυν μη μόνον το γιγνώσκεσθαι φάναι υπό του αγαθού παρεΐναι, άλλα και το εΐναίτε και την οι!σίαν ύτί εκείνου αύτοΐς προσεϊναι, ουκ ουσίας οντος του αγαθού, αλλ' έτι έπέκεινα της ουσίας πρεσβεία και δυνάμει υπερέχοντος (Respubl., VI, 509 b).
«Это чудо есть единое, которое есть не существующее (μη öv), чтобы не
получить определения
от другого, ибо для него поистине не существует соответствующего имени; если же нужно его наименовать, обычно именуется Единым… оно трудно познаваемо, оно познается преимущественно чрез порождаемую им сущность (ουσία); ум ведет к сущности, и его природа такова, что она есть источник наилучшего и
сила, породившая сущее, но пребывающая в себе и не уменьшающаяся и не сущая в происходящем
от нее; по отношению к таковому мы по необходимости называем его единым, чтобы обозначить для себя неделимую его природу и желая привести к единству (ένοΰν) душу, но употребляем выражение: «единое и неделимое» не так, как мы говорим о символе и единице, ибо единица в этом смысле есть начало количества (ποσού άρχαί), какового не существовало бы, если бы вперед не существовала сущность и то, что предшествует сущности.
Положительная основа бытия есть, прежде всего, мир божественных идей, Бог в творении; эти идеи всеменены в ничто, в беспредельность; и последняя становится основой самостоятельного бытия в его независимости и свободе: все существует чрез Бога и
от Бога, но именно тем самым оно
получает силу быть в себе и для себя, вне Бога, как не-Бог или мир.
Предание нам сообщает, что в момент, когда человек готов испустить последнее дыхание, каждый из его членов
получает восполнение значительной
силы, потому что дух, предвидя скорое разделение, перебегает
от одного члена к другому, как судно без руля; потому человек никогда не имеет столько
силы, как перед концом.
«Дух ангелов не есть оживляющий, потому что не
получил от Бога, соединенного с духом, из земли тела, чтобы иметь
силу оживлять и сохранять его.
При этом заранее исключается возможность того, что душа, прошедшая чрез врата смерти, вообще не может возвратиться в отжившее и разрушенное смертью тело и его собою оживить, ибо и она потеряла способность оживлять тело, а не одно только тело утратило
силу жизни; что поэтому воскрешение отцов сынами вообще невозможно, раз душа сама должна воскресить свое тело или
получить от Бога для того
силу, и никто другой не может ее в том заменить.
Неточные совпадения
— Разве мужик может верить им? Видел ты когда-нибудь с их стороны заботу об нас? Одна у них забота — шкуру драть с мужика. Какую выгоду себе
получил? Нам
от них — нет выгоды, есть только убыток
силы.
За месяц тому назад Нехлюдов сказал бы себе, что изменить существующий порядок он не в
силах, что управляет имением не он, — и более или менее успокоился бы, живя далеко
от имения и
получая с него деньги.
Стал очень усердно заниматься гимнастикою; это хорошо, но ведь гимнастика только совершенствует материал, надо запасаться материалом, и вот на время, вдвое большее занятий гимнастикою, на несколько часов в день, он становится чернорабочим по работам, требующим
силы: возил воду, таскал дрова, рубил дрова, пилил лес, тесал камни, копал землю, ковал железо; много работ он проходил и часто менял их, потому что
от каждой новой работы, с каждой переменой
получают новое развитие какие-нибудь мускулы.
Развитие Грановского не было похоже на наше; воспитанный в Орле, он попал в Петербургский университет.
Получая мало денег
от отца, он с весьма молодых лет должен был писать «по подряду» журнальные статьи. Он и друг его Е. Корш, с которым он встретился тогда и остался с тех пор и до кончины в самых близких отношениях, работали на Сенковского, которому были нужны свежие
силы и неопытные юноши для того, чтобы претворять добросовестный труд их в шипучее цимлянское «Библиотеки для чтения».
Потом я узнал, что простые швейцарские вина, вовсе не крепкие на вкус,
получают с летами большую
силу и особенно действуют на непривычных. Канцлер нарочно мне не сказал этого. К тому же, если б он и сказал, я не стал бы отказываться
от добродушного угощения крестьян,
от их тостов и еще менее не стал бы церемонно мочить губы и ломаться. Что я хорошо поступил, доказывается тем, что через год, проездом из Берна в Женеву, я встретил на одной станции моратского префекта.