Неточные совпадения
Пример подобного отношения являет тот же Кант, который в число своих систематически распланированных критик, по
мысли его, имеющих обследовать все
основные направления и исчерпать все содержание сознания, не включил, однако, особой «критики силы религиозного суждения», между тем как известно, что трансцендентальная характеристика религии запрятана у него во все три его критики [Нам могут возразить, что таковая четвертая критика у Канта в действительности имеется, это именно трактат «Die Religion innerhalb der blossen Vernunft» (написанный в 1793 году, т. е. уже после всех критик), в наибольшей степени дающий ему право на титул «философа протестантизма».
Направление, в котором следует искать такое определение, дано уже в самом слове, выражающем
основное существо религии и содержащем поэтому суммарную
мысль о ней: religio — religare — связь, связывать, соединять.
Сторонникам подобного понимания мифа не приходит даже на
мысль такой простой, а вместе с тем и
основной вопрос: чем же был миф для самих мифотворцев, в сознании которых он зарождался, что они сами думали о рождающемся в них мифе?
Самодостоверным основанием для философии, относительно которого она уже не имеет возможности сомневаться и далее проблематизировать, следовательно, уже принципиально не проблематичным, а догматичным (ибо догматичность и есть философская антитеза проблематичности), является, бесспорно, мышление: cogito — ergo sum [
Мыслю, следовательно существую (лат.) — одно из
основных положений философии Р. Декарта.], говорит о себе философия.
Такая манера применяется им но всех почти важнейших диалогах зрелого периода (исключение составляют, кажется, только «Парменид», «Филеб» и «Софист»); напряженнейшая философская спекуляция у него сменяется мифом, отнюдь не занимающим случайное место в качестве литературного орнамента, но играющим определенную роль в развитии
мысли, — иногда в форме мифа высказываются самые
основные утверждения, имеющие значение необходимого аргумента.
С. 324.], «представление мое есть образ, как он возвышен уже до формы всеобщности
мысли, так что удерживается лишь одно
основное определение, составляющее сущность предмета и предносящееся представляющему духу» (84) [Ср. там же.
Последняя измышлена в наши дни людьми, которые хотя и «занимаются философией», изощряясь в философской технике, оттачивая формальное орудие
мысли, но сами чужды философской тревоги или философского эроса и потому заменяет
основные вопросы философского миросозерцания («метафизики») философской методологией и гносеологией.
Притязание неокантианцев на всецелое порождение мышлением объекта
мысли (reiner Ursprung [Чистое первоначало (или первоисточник) (нем.) — одно из
основных понятий в философии Г. Когена, обозначающее тот или иной исходный элемент, на основе которого формируется все достояние мышления.
Основной вывод, который сам собой отсюда напрашивается, будет тот, что в природе «Бог соделал самого себя» [Ib., 17.], или что «мы не должны
мыслить тварь и Бога как два различных между собой (начала), но как одно и то же.
Один из
основных и глубочайших мотивов системы Беме есть это, столь характерное для всего неоплатонического уклона, свойственного германской религиозной
мысли, гнушение плотью, нечувствие своего тела, столь неожиданное и как будто непонятное у мистика природы и исследователя физики Бога.
В этом
основном и предельном акте творения мы имеем дело с полной непостижимостью, ибо понять, каким образом в уконе возникает меон, нельзя, здесь опять предел для
мысли.
У безгрешного человека царило одно
основное стремление, с которым согласованы были все остальные: любить Отца волею,
мыслью, сердцем и познавать Его в мире.
Это зависит, конечно, и от того, что Маркс, хотя и признанный отец «экономического материализма», совершенно не задавался
основным для экономизма вопросом о природе хозяйства: он
мыслил его лишь в категориях технически-вещных или меркантильно-бухгалтерских, заимствованных из политической экономии.
Неточные совпадения
Все впечатления этого дня, начиная с впечатления мужика на половине дороги, которое служило как бы
основным базисом всех нынешних впечатлений и
мыслей, сильно взволновали Левина.
С первой молодости он держал себя так, как будто готовился занять то блестящее место в свете, на которое впоследствии поставила его судьба; поэтому, хотя в его блестящей и несколько тщеславной жизни, как и во всех других, встречались неудачи, разочарования и огорчения, он ни разу не изменил ни своему всегда спокойному характеру, ни возвышенному образу
мыслей, ни
основным правилам религии и нравственности и приобрел общее уважение не столько на основании своего блестящего положения, сколько на основании своей последовательности и твердости.
«Конечно, студенты. Мальчишки», — подумал он, натужно усмехаясь и быстро шагая прочь от человека в длинном пальто и в сибирской папахе на голове. Холодная темнота, сжимая тело, вызывала вялость, сонливость. Одолевали мелкие
мысли, — мозг тоже как будто шелушился ими. Самгин невольно подумал, что почти всегда в дни крупных событий он отдавался во власть именно маленьких
мыслей, во власть деталей; они кружились над
основным впечатлением, точно искры над пеплом костра.
То, что, исходя от других людей, совпадало с его
основным настроением и легко усваивалось памятью его, казалось ему более надежным, чем эти бродячие, вдруг вспыхивающие
мысли, в них было нечто опасное, они как бы грозили оторвать и увлечь в сторону от запаса уже прочно усвоенных мнений.
Мысли эти не охватывали
основного впечатления беседы; Самгин и не спешил определить это впечатление, — пусть оно само окрепнет, оформится.