«Следовательно, вторая потенция, выделившаяся для себя, еще не может
называться Богом, она восстановляется в своем божестве, лишь когда первая и третья потенции снова восстановляются к себе, т. е. восстановляется их единство — в конце творения, и так как она чрез преодоление противоположного бытия также делается господом этого бытия, как первоначально был только Отец, то и она становится личностью, как и Отец был первоначально только один личностью, она есть Сын, который имеет равное господство с Отцом.
Неточные совпадения
Правда, нравственная воля
называется у Канта «практическим разумом», для которого установляется свой особый канон, причем этот «разум» постулирует основные религиозные истины: бытие
Бога, свободу воли и личное бессмертие, но каким бы именем мы ни называли веру, ее существо от этого не изменится: ЕСИ произносит только она, постулаты же лишь постулируют, но сами по себе бессильны утверждать бытие Божие, это составляет, конечно, дело веры.
Все существующее
называется мыслимым (νοούμενα), ибо имеет принципы для своего объяснения,
Бог же зовется не мыслимым (ου νοούμενος), но лишь веруют в него на основании (εκ) мыслимого; поэтому ничто из того, что мыслится, не может ни в каком отношении идти в Сравнение с Ним» [Migne, 90, col. 1084 ά, β, δ, ή (Capita ducenta ad theologiam Deique Filii in carne dispensationem spectantia). ά.
Хотя
Бог есть и
называется природой всего сущего, ибо все Ему причастно и существует в силу этой причастности, но не причастности (μεθέξει) к Его природе, а к Его энергиям.
«
Бог называется сущностью, но собственно Он не есть сущность, потому что последней противостоит ничто, Он же выше сущности.
Ибо то, что
бог называется «
Богом», это имеет Он от тварей.
А сила свободного наслаждения (Lust) есть
Бог, который изводит Schuf, и то и другое вместе
называются словом Fiat, т. е. вечное слово, которое творит там, где ничего нет, и есть первичное состояние природы и всех существ [V, 13, § 8.].
«Мы, христиане, говорим:
Бог тройственен (dreifaltig), но един в существе, обычно даже говорится, что
бог тройственен в лицах, это плохо понимается неразумными, а отчасти и учеными, ибо
Бог не есть лицо кроме как во Христе [Сын же «потому
называется лицом, что он есть самостоятельное существо, которое не принадлежит к рождению природы, но есть жизнь и разум природы» (IV, 59, § 68).] (Gott ist keine Person als nur in Christo), но Он есть вечнорождающая сила и царство со всеми сущностями; все берет свое начало от него.
В Библии
Бог называется «огнь поядающий» (Втор. 4:24; Евр. 12:29).], «огнь поядающий», или как
Бог.
В своем комментарии к этому творению Ареопагита св. Максим Исповедник говорит следующее: «Мы сказали, что если
Бог, сверхсущественно сущий (ύπερουσίως δν),
называется безначальным и всего виновником, то антитезой, предлогом бытия и бессущностным (εσχατον των όντων και οίνούσιον) подобно тому, как
Бог сверхсущностен, является материя (Ολη), она
называется и не (μη) существующим и существующим в (εν)
Боге, возникая благодаря Его благости, и через смещение с чувственным становится не вполне злом и не вполне добром, обнаруживаясь через неустойчивое (αστατον).
Так было бы с человеком, если бы он, оставаясь в пределах человеческого разумения, опыта и чувств, вдруг увидел самого Бога, — увидел и не понял бы, хотя бы и знал, что это
называется Бог, и содрогнулся бы неслыханными муками неслыханного непонимания.
Неточные совпадения
Не раз давно уже он говорил со вздохом: «Вот бы куда перебраться: и граница близко, и просвещенные люди, а какими тонкими голландскими рубашками можно обзавестись!» Надобно прибавить, что при этом он подумывал еще об особенном сорте французского мыла, сообщавшего необыкновенную белизну коже и свежесть щекам; как оно
называлось,
бог ведает, но, по его предположениям, непременно находилось на границе.
— Был там Гурко, настроен мрачно и озлобленно, предвещал катастрофу, говорил, точно кандидат в Наполеоны. После истории с Лидвалем и кражей овса ему, Гурко, конечно, жить не весело. Идиот этот, октябрист Стратонов, вторил ему, требовал: дайте нам сильного человека! Ногайцев вдруг заявил себя монархистом. Это
называется: уверовал в
бога перед праздником. Сволочь.
— Ей-богу, не знаю: если это игра, так она похожа на ту, когда человек ставит последний грош на карту, а другой рукой щупает пистолет в кармане. Дай руку, тронь сердце, пульс и скажи, как
называется эта игра? Хочешь прекратить пытку: скажи всю правду — и страсти нет, я покоен, буду сам смеяться с тобой и уезжаю завтра же. Я шел, чтоб сказать тебе это…
— Страшный стих, — говорит, — нечего сказать, подобрали. — Встал со стула. — Ну, — говорит, — прощайте, может, больше и не приду… в раю увидимся. Значит, четырнадцать лет, как уже «впал я в руки
Бога живаго», — вот как эти четырнадцать лет, стало быть,
называются. Завтра попрошу эти руки, чтобы меня отпустили…
От капитана и его рассказов осталось у нас после этого смешанное впечатление: рассказы были занимательны. Но он не верит в
бога, а верит в нечистую силу, которая
называется магнетизм и бегает на птичьих лапах. Это смешно.