Неточные совпадения
Эстетическое чувство признается Кантом «совершенно неопределимым
путем логических доказательств (Beweisgründe), как будто бы оно было только субъективным» (Kritik der Urtheilskraft, Reclam, 145) [«Суждение вкуса вовсе не определимо доводами, как если бы оно было чисто субъективным» (Кант И. Соч...
Впрочем, на
пути точного трансцендентального анализа здесь и нет выбора — в религии неизбежно приходится иметь дело с этой сопряженностью противоположных
логических полюсов, их взаимоотталкиванием и постоянным притяжением: в категориях религии трансиендентно-имманентное есть основное формальное понятие, в котором осознается связь с божеством.
Вера есть
путь знания без доказательств, вне
логического достижения, вне закона причинности и его убедительности.
Диалектическое противоречие в смысле Гегеля проистекает из общего свойства дискурсивного мышления, которое, находясь в дискурсии [Дискурсия (от лат. discursus — довод, аргумент) — рассудочное (или
логическое) мышление, мышление с помощью понятий.], в непрерывном движении, все время меняет положение и переходит от одной точки
пути к другой; вместе с тем оно, хотя на мгновение, становится твердой ногой в каждой из таких точек и тем самым свой бег разлагает на отдельные миги, на моменты неподвижности (Зенон!)
Мышление «порождает» свои частные объекты
путем логического преодоления жизненно данного ему объекта, не им созданного, но ему властно повелевающего.
Безусловное НЕ отрицательного богословия не дает никакого
логического перехода к какому бы то ни было ДА положительного учения о Боге и мире: архангел с огненным мечом антиномии преграждает
путь человеческому ведению, повелевая преклониться пред непостижимостью в подвиге веры.
Разумеется, для человечества, насколько оно живет в плоскости ума, а следовательно, до известной степени обречено на науку и философию, должна иметь силу этика ума, существует обязанность
логической честности, борьбы с умственной ленью, добросовестного преодоления преодолимых трудностей, но религиозно перед человеком ставится еще высшая задача — подняться над умом, стать выше ума, и именно этот
путь указуют люди христианского, религиозного подвига [На основании сказанного определяется и наш ответ на вопрос о «преображении разума», поставленный кн.
Как закруглилась бы фихтевская космогония, совершающаяся
путем отражения я в зеркале не-я, если бы можно было обойтись одними
логическими импульсами и не надобился еще тот досадный «внешний толчок» [В «философии хозяйства» Булгаков писал: «Более всего Фихте повинен в том, что он уничтожает природу, превращая ее лишь в не-л и в «aüssere Anstoss» (внешний толчок> для я, и тем самым всю жизненную реальность оставляет на долю я» (Булгаков С. Н. Философия хозяйства.
— Нет, это никак не личные впечатления, — продолжал Абреев, краснея даже в лице, — это самым строгим
логическим путем можно доказать из примера Англии, которая ясно показала, что хлебопашество, как и всякое торговое предприятие, может совершенствоваться только знанием и капиталом. Но где же наш крестьянин возьмет все это? Землю он знает пахать, как пахал ее, я думаю, еще Адам; капитала у него нет для покупки машин.
И ум растерянно крутится над этой мешаниной, старается умственным,
логическим путем создать хоть какое-нибудь единство, «идеей» обуздать ползущие врозь силы.
Неточные совпадения
Существование человека не доказывает
путем мертвой
логической диалектики существование Бога, а показывает, свидетельствует о Нем.
Он сам не слыхал об этом, но дошел до такого заключения
путем чисто
логических выкладок и, как мы видим, не ошибся.
— Такая же, как между всякой философией и религией: первая учит познавать сущность вещей посредством разума, а религия преподает то, что сказано в божественном откровении; но
путь в достижении того и другого познания в мистицизме иной, чем в других философских системах и в других вероучениях, или, лучше сказать, оба эти
пути сближены у мистиков: они в своей философии ум с его постепенным ходом, с его
логическими выводами ставят на вторую ступень и дают предпочтение чувству и фантазии, говоря, что этими духовными орудиями скорее и вернее человек может достигнуть познания сущности мирового бытия и что
путем ума человек идет черепашьим шагом, а чувством и созерцанием он возлетает, как орел.
То ли дело все понимать, все сознавать, все невозможности и каменные стены; не примиряться ни с одной из этих невозможностей и каменных стен, если вам мерзит примиряться; дойти
путем самых неизбежных
логических комбинаций до самых отвратительных заключений на вечную тему о том, что даже и в каменной-то стене как будто чем-то сам виноват, хотя опять-таки до ясности очевидно, что вовсе не виноват, и вследствие этого, молча и бессильно скрежеща зубами, сладострастно замереть в инерции, мечтая о том, что даже и злиться, выходит, тебе не на кого; что предмета не находится, а может быть, и никогда не найдется, что тут подмена, подтасовка, шулерство, что тут просто бурда, — неизвестно что и неизвестно кто, но, несмотря на все эти неизвестности и подтасовки, у вас все-таки болит, и чем больше вам неизвестно, тем больше болит!
И жаждавшие примирения раздвоились: одни не верят науке, не хотят ею заняться, не хотят обследовать, почему она так говорит, не хотят идти ее трудным
путем; «наболевшие души наши, — говорят они, — требуют утешений, а наука на горячие, просьбы о хлебе подает камни, на вопль и стон растерзанного сердца, на его плач, молящий об участии, — предлагает холодный разум и общие формулы; в
логической неприступности своей она равно не удовлетворяет ни практических людей, ни мистиков.