Неточные совпадения
«Для
эпох неудержимого упадка определенной религии характерно, что исполнения религиозного
искусства процветают здесь как никогда при иных обстоятельствах, между тем как творческая способность к созданию религиозных произведений подлинного величия и настоящей глубины угасает вместе с неомрачимым доверием и непоколебимой силой веры.
Но раз вообще существует наука, то возможно и научное благочестие [Научное благочестие, отличающее новую
эпоху, представляет собой полную аналогию художественному благочестию, благочестию в
искусстве и через
искусство.
Искусство тоже не есть религия и ни в каком случае не может ее заменить, но оно, становясь религиозным, может служить религии, и
эпохи религиозного подъема естественно и неизбежно запечатлены и подъемом религиозного
искусства.
Целые исторические
эпохи, особенно богатые творчеством, отмечены тем, что все основные элементы «культуры» были более или менее тесно связаны с культом, имели сакральный характер:
искусство, философия, наука, право, хозяйство.
I в. до н. э., сложившаяся в
эпоху эллинизма, с центром в г. Александрии (Египет); «парнасство» — литературное движение во Франции во 2‑й пол. XIX в.; группа поэтов «Парнас» во главе с Ш. Леконт де Лилем провозгласила принцип «
искусства для
искусства»; «академизм» — направление в изобразительном
искусстве XVI–XIX вв.; в широком смысле — канонизация идеалов и принципов
искусства прошлого.] — естественно возникают в процессе кристаллизации художественного канона.
Но
эпоха искусства естественно приближается к концу, когда в мир грядет сама Красота.
На этой почве возможно и новое сближение
искусства с культом, ренессанс религиозного
искусства, — не стилизация хотя и виртуозная, но лишенная вдохновения и творчески бессильная, а совершенно свободное и потому до конца искреннее, молитвенно вдохновляемое творчество, каким было великое религиозное
искусство былых
эпох.
Искусство во всяком случае сохранит главное свое приобретение, сделанное в
эпоху «секуляризации», — свою полнейшую свободу и автономию: принося к алтарю, в ограду церковную, жертву своих вдохновений, оно отнюдь не становится гетерономным, не ограничивает себя, преднамеренно замыкаясь в области культа, но сохраняет широту своего диапазона, по крайней мере как возможность.
Неточные совпадения
Моя тема о творчестве, близкая ренессансной
эпохе, но не близкая большей части философов того времени, не есть тема о творчестве культуры, о творчестве человека в «науках и
искусстве», это тема более глубокая, метафизическая, тема о продолжении человеком миротворения, об ответе человека Богу, который может обогатить самую божественную жизнь.
Выражается это очень странно, в виде страстности; но это не страстность, заставляющая современного человека хоть на минуту перенестись в
эпоху нибелунгов, олимпийских богов и вообще в
эпохи великих образов и грандиозного проявления гигантских страстей: это в жизни прихоть, оправдываемая преданиями; в творчестве — служение чувственности и неуменье понять круглым счетом ровно никаких задач
искусства, кроме задач сухо политических, мелких, или конфортативных, разрешаемых в угоду своей субъективности.
Псевдоклассическая теория действительно понимала
искусство как подделку под действительность с целью обмануть чувства, но это — злоупотребление, принадлежащее только
эпохам испорченного вкуса.
Все произведения
искусства не нашей
эпохи и не нашей цивилизации непременно требуют, чтобы мы перенеслись в ту
эпоху, в ту цивилизацию, которая создала их; иначе они покажутся нам непонятными, странными, но не прекрасными.
Как ни сильно влияние всех этих обстоятельств, не в них, однако же, главная причина мимолетности произведений
искусства — она заключается во влиянии на них вкуса
эпохи, почти всегда влиянии модного настроения, одностороннего и очень часто фальшивого.