Неточные совпадения
Ибо
Бог превышает (ύπερκείται) всякую сущность, сам не будучи чем-либо из сущего, но превыше сущего, и из Него же все сущее; ибо только для всех скрытое божество одного
Бога есть
изначальная божественная (θεαρχική) сила, которая управляет и т. наз.
богами, и ангелами, и святыми людьми, а также она творит (δημιουργός) тех, кто чрез сопричастность становится
богами, действительно, сама происходя из себя самой и беспричинно будучи божеством» (εξ εαυτής και άναιτίως αϋτοθεοτης οδσα).] от всего сущего (δια της πάντων όντων αφαιρέσεως).
Таков излюбленный мотив пантеистически, неоплатонически окрашенной мистики Эккегарта: обращать все к
изначальному ничто, в котором пребывает единство и
Бога, и мира в Едином.
Практическое устремление религии Abgeschiedenheit есть буддийская нирвана, не только акосмизм, но и антикосмизм: вырваться из мира, который возникает чрез раздвоение твари и
Бога, в
изначальное божественное ничто. Очевидно, это воззрение не дает места идее истории, мирового процесса, мирового свершения: идеал восстановления первоначального состояния, апокатастасйс, есть здесь голое отрицание мира.
Григорий Нисский отрицает
изначальную двуполость человека, подвергая своеобразной экзегезе текст Бытия 1:27: «Сказано: сотвори
Бог человека, по образу Божию сотвори его; творение созданного по образу приводится к окончанию.
Глубоким представляется учение Мейстера Эккерта [Эккерт был мистиком огромной силы, но он был пантеист, превратил христианство в религию отвлеченной духовности и явился мистическим истоком протестантизма.] о Перво-Божестве (Gottheit), которое глубже и
изначальнее Бога (Gott).
Неточные совпадения
— Я, — мол, — не потому в монахи пошёл, что сытно есть хотел, а потому, что душа голодна! Жил и вижу: везде работа вечная и голод ежедневный, жульничество и разбой, горе и слёзы, зверство и всякая тьма души. Кем же всё это установлено, где наш справедливый и мудрый
бог, видит ли он
изначальную, бесконечную муку людей своих?
Теперь оба
бога стояли перед Ницше в своей
изначальной, непримиримой противоположности. Оба говорили ему: «Либо я, либо он!» Оба требовали ответа точного и решительного.
Трагедия в
Боге и теогонический процесс предполагают существование
изначальной свободы, коренящейся в ничто, в небытии.
Оно предполагает не только свободу,
изначальную, меоническую, несотворенную свободу человека, оно предполагает также дары, данные человеку-творцу Богом-Творцом, предполагает мир как арену творчества.
Различие между Богом-Творцом и свободой ничто уже вторично — в
изначальной тайне, в Божественном Ничто это различие снимается, ибо из Ungrund’a раскрывается
Бог, из него же раскрывается и свобода.