Неточные совпадения
В этом смысле можно ее определить и как
начало звериное (по обычному словоупотреблению в пророческих книгах): впрочем, «
звериное» здесь не значит зверское, нечеловеческое, а только плотское, «душевное», относительное.
Когда же распространившееся христианство силою вещей сделалось и общеимперской религией, перед теократическим сознанием его встал новый вопрос: какова же природа власти христианского императора и поглощено ли в ней
начало звериное божественным, иначе говоря, есть ли она теократия?
Поэтому, хотя природе царской власти и присуща известная теургийность, однако последняя не вытесняла и не замещали собой натурального, «
звериного»
начала власти.
В этом была двусмысленность и нерешительность, которая приводила к фальши и подменам, к деспотии или лжетеократии, т. е. к торжеству того же «
звериного»
начала, лишь прикрываемому иной официальной фразеологией.
Даже непримиримость к «
звериному»
началу государственности у Л. Н. Толстого, у которого все положительные идеи облекаются в отрицания, принимают форму «нетовщины», говорит о том же, как и мистическая революционность интеллигенции с ее исканиями невидимого грядущего града [К этому стану в последние годы литературно примкнул и Д. С. Мережковский.
Неточные совпадения
И колеблется русский человек между
началом звериным и ангельским, мимо
начала человеческого.
Я знаю, ему хотелось бы, чтоб я воспрянул духом, чтоб я облекся в
звериный образ и
начал бы косить направо и налево,"как папенька".
— Ну, тогда пусть Вуколу достается наша жилка, — с сдержанной обидой в голосе заговорил Гордей Евстратыч,
начиная ходить по своей горнице неровными шагами. — Ему небось ничего не страшно… Все слопает. Вон лошадь у него какая:
зверина, а не лошадь. Ну, ему и наша жилка к рукам подойдет.
Еще в гимназии я много перечитал рыцарских романов,
начиная с «Айвенго», интересовался скандинавами и нарисовал себе в этом духе и «Гамлета», и двор короля, полудикого морского разбойника, украшавшего свой дворец
звериными шкурами и драгоценностями, награбленными во время набегов на богатые города Средиземного моря.
К утру Долинского
начали тревожить странные сновидения: степь Сахара жгучая, верблюды со своими овечьими мордочками на журавлиных шеях,
звериное рычание и щупленький Жюль Жерар с сержантдевильской бородкой. Все это как-то так переставлялось, перетасовывалось, что ничего не выходит ясного и определенного. Вдруг река бежит, широкая, сердитая, на ее берегах лежат огромные крокодилы: „это, должно быть, Нил“, — думает Долинский. Издали показалась крошечная лодочка и кто-то поет: