Неточные совпадения
Зачинатель новой религии полагает свой личный религиозный опыт в ее основу, затем этот последний обрастает созвучным соборным опытом ее последователей, каждый религиозно
живой человек приносит камешек
за камешком для этого здания, коллективность перерождается в кафоличность, переплавляется в церковность, возникает религия, «вера».
Понятий абсолютно антиидейных и внесофийных нет и быть не может, ex nihilo nihil fit [Из ничего не происходит ничего (лат.).], и даже пустейшие и ничтожнейшие или ложные понятия суть паразиты, вырастающие на
живом древе идей; но также не может быть и понятий вполне и безусловно софийных, ибо понятия рождаются из дискурсивного мышления, которое соответствует раздробленному состоянию мира, сотканного из бытия и небытия, и подлинно софийная идея не есть уже понятие мышления, но выходит
за пределы разума (о чем ниже).
Безусловная же антиидейность каких бы то ни было
живых существ не может быть вообще допущена без того, чтобы не признать
за духом злобы способности не только извращать, портить, «клеветать» на мир, но в известных пределах творить и свой антикосмос.
Новое, второе сотворение человека, после относительной неудачи первого, однако при непременном условии сохранения Адама и его рода, одновременно требовало и смерти, и воскресения, как
живого синтеза старого и нового,
за порогом которого открывается окончательное свершение.
Носители прежней власти, теряя веру в церковную для нее опору и
живое чувство религиозной связи с подданными, все больше становились представителями вполне светского абсолютизма, борющегося с подданными
за свою власть под предлогом защиты своих священных прав: священная империя, накануне своего падения, вырождается в полицейское государство, пораженное страхом
за свое существование.
— Так что ж! разве это не важно? — сказал Сергей Иванович, задетый
за живое и тем, что брат его находил неважным то, что его занимало, и в особенности тем, что он, очевидно, почти не слушал его.
Задевши его барина, задели
за живое и Захара. Расшевелили и честолюбие и самолюбие: преданность проснулась и высказалась со всей силой. Он готов был облить ядом желчи не только противника своего, но и его барина, и родню барина, который даже не знал, есть ли она, и знакомых. Тут он с удивительною точностью повторил все клеветы и злословия о господах, почерпнутые им из прежних бесед с кучером.
Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит
за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все
живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, //
Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И
за соху взялся. // С тех пор лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается // От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Теперь, напротив, чувство радости и успокоения было
живее, чем прежде, а мысль не поспевала
за чувством.
Для Агафьи Михайловны, для няни, для деда, для отца даже Митя был
живое существо, требующее
за собой только материального ухода; но для матери он уже давно был нравственное существо, с которым уже была целая история духовных отношений.
Блестящие глаза строго и укоризненно взглянули на входившего брата. И тотчас этим взглядом установилось
живое отношение между
живыми. Левин тотчас же почувствовал укоризну в устремленном на него взгляде и раскаяние
за свое счастье.