Неточные совпадения
Вот почему, вообще говоря, так трудно определить момент уверования или утраты веры, ибо и действительности уверование всегда и непрерывно вновь совершается, есть единый растянутый во времени акт, и всегда неверие, как темная трясина, подстерегает каждое неверное
движение, каждое колебание на пути веры [Отсюда следует, между прочим, в какой иллюзии находятся некоторые протестантские секты (баптисты, методисты), внушающие последователям своим умеренность в их совершившейся уже спасенности; и насколько мудрее и здесь оказывается православие, которое остерегает от этой уверенности как гибельной иллюзии («прелести»), указывая на необходимость постоянной борьбы с
миром, «списания», но не «спасенности».].
От сего-то стали поклоняться кто солнцу, кто луне, кто множеству звезд, кто самому небу вместе с светилами, которым дали править в
мире и качеством и количеством
движения, а кто стихиям: земле, воде, воздуху, огню» [Иб., 23–24.].
Все следует для него только modo aeterno, т. е. чисто логическим способом, имманентным
движением: ибо это есть лишь фальсифицированный рационализм, если, напр., объясняют происхождение
мира свободным обнаружением абсолютного духа, который вообще хочет утверждать творение чрез действие (thätliche).
Ибо каков же тот деятельный принцип, который влияет, взирая на идеи?» Итак,
мир идей обречен на бессильную трансцендентность
миру явлений, так как отсутствует движущая причина перемен, становления duia, όθεν ή δρχή της μεταβολής [Причина
движения или какого-либо изменения (греч.).].
Вопрос о начале
движения, соответствующем творению
мира, у Аристотеля остается, в сущности, открытым.
Если же это так, то, очевидно, разумные существа низошли из высшего состояния в низшее, и притом не только души, заслужившие это нисшествие разнообразием своих
движений, но и те существа, которые были низведены из высшего и невидимого состояния в это низшее и видимое для служения всему
миру, хотя и не по своему желанию: суете во твари повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании (Рим. 8:20).
Такое объяснение происхождения
мира напоминает учения философов пессимизма Шопенгауэра и Гартмана о слепом, иррациональном
движении воли, без всякого внутреннего смысла Породившем
мир.
Христианская теургия есть незримая, но действительная основа всякого духовного
движения в
мире на пути к его свершению.
Это было что-то вроде обета. Я обозревал весь известный мне мирок. Он был невелик, и мне было не трудно распределить в нем истину и заблуждение. Вера — это разумное, спокойное настроение отца. Неверие или смешно, как у капитана, или сухо и неприятно, как у молодого медика. О сомнении, которое остановить труднее, чем было Иисусу Навину остановить
движение миров, — я не имел тогда ни малейшего понятия. В моем мирке оно не занимало никакого места.
Наряду с положительными чертами в аристократизме были и отвратительные черты, своеобразное хамство в высокомерном обращении с низшими, презрение к труду, расовая гордость, не соответствующая личным качествам, кастовая замкнутость, закрытость к живым
движениям мира, исключительная обращенность к прошлому («откуда», а не «куда»), замкнутость.
Неточные совпадения
А может быть, сон, вечная тишина вялой жизни и отсутствие
движения и всяких действительных страхов, приключений и опасностей заставляли человека творить среди естественного
мира другой, несбыточный, и в нем искать разгула и потехи праздному воображению или разгадки обыкновенных сцеплений обстоятельств и причин явления вне самого явления.
Улицы, домы, лавки — все это провинциально и похоже на все в
мире, как я теперь погляжу, провинциальные города, в том числе и на наши: такие же длинные заборы, длинные переулки без домов, заросшие травой, пустота, эклектизм в торговле и отсутствие
движения.
Даже с практической стороны он не видит препятствия; необходимо отправиться в Среднюю Азию, эту колыбель религиозных
движений, очистить себя долгим искусом, чтобы окончательно отрешиться от отягощающих наше тело чисто плотских помыслов, и тогда вполне возможно подняться до созерцания абсолютной идеи, управляющей нашим духовным
миром.
Но это предполагает духовное
движение в
мире, которое есть дело свободы.
Это дело свободного
движения в
мире, а не статического равновесия.