Неточные совпадения
Все живое инстинктивно стремится к грации и
красоте, гармонии движений,
внутреннему ритму своего бытия.
Как сила непрестанного устремления всего сущего к своему Логосу, к жизни вечной,
Красота есть
внутренний закон мира, сила мирообразующая, космоургическая; она держит мир, связывает его в его статике и динамике, и она в полноту времен окончательной победой своей «спасет мир».
Грань, отделяющая человека от животного, не безусловна, но относительна и постоянно передвигается, — эта интуиция египетской религии имеет
внутреннюю убедительность, и есть такое же ее обретение, каким было в религии эллинства узрение нетленной
красоты человека.
Вера умна, но он опытнее ее и знает жизнь. Он может остеречь ее от грубых ошибок, научить распознавать ложь и истину, он будет работать, как мыслитель и как художник; этой жажде свободы даст пищу: идеи добра, правды, и как художник вызовет в ней
внутреннюю красоту на свет! Он угадал бы ее судьбу, ее урок жизни и… и… вместе бы исполнил его!
Неточные совпадения
Открытие в Вере смелости ума, свободы духа, жажды чего-то нового — сначала изумило, потом ослепило двойной силой
красоты — внешней и
внутренней, а наконец отчасти напугало его, после отречения ее от «мудрости».
Вся женская грубость и грязь, прикрытая нарядами, золотом, брильянтами и румянами, — густыми волнами опять протекла мимо его. Он припомнил свои страдания, горькие оскорбления, вынесенные им в битвах жизни: как падали его модели, как падал он сам вместе с ними и как вставал опять, не отчаиваясь и требуя от женщин человечности, гармонии
красоты наружной с
красотой внутренней.
Пришла
красота и в прах рассеяла всю египетскую жизненную
внутреннюю работу.
Один может брать дело с поверхности и указывать надобность внешних и частных поправок; другой может забирать все с корня и выставлять на вид
внутреннее безобразие и несостоятельность предмета или
внутреннюю силу и
красоту нового здания, воздвигаемого при новом движении человечества.
Небо между голыми сучьями было золотисто-желтое и скорей походило на осеннее; и хотя все лица, обращенные к закату, отсвечивали теплым золотом и были красивы какой-то новой
красотой, — улыбающееся лицо Колесникова резко выделялось неожиданной прозрачностью и как бы
внутренним светом. Черная борода лежала как приклеенная, и даже несчастная велосипедная шапочка не так смущала глаз: и на нее пала крупица
красоты от небесных огней.