Неточные совпадения
О фетишизме М 1973.] (крайности сходятся!), при котором в деревянном чурбане тоже чтится не дерево, но трансцендентное ему существо, и чурбан
фактически является как бы некоей его иконой.
Нельзя обладать истиной индивидуально: разумеется,
фактически она может быть в тот или иной момент доступна лишь ограниченному числу лиц или даже единичному человеку, но и он, этот единственный, имеет истину не как свою, но как всеобщую, к которой он лишь содеялся причастен.
Также и все гонители традиционного обряда не замечают, что и действительности они вводят только… новый обряд; так квакеры, отвергавшие всякую внешность молитвы,
фактически вводили ритуал голых стен молельни и «молчаливые митинги»; так протестантизм, подняв дерзновенную руку на вековой и эстетически прекрасный католический обряд, только заменил его другим, бедным и сухим, прозаичным обрядом, в пределах которого, однако, возможно быть старообрядцем нисколько не меньше, чем при самом пышном ритуале; так наши сектанты божественную красоту православной литургики заменяют скучными и бездарными «псалмами», сухим протестантским обрядом.
Это уже
фактически неверно, ибо она имеет только это же самое, а не иное содержание, лишь дает его в форме мышления; она становится, таким образом, выше формы веры; содержание остается тем же самым» (394). «Философия является теологией, поскольку она изображает примирение Бога с самим собой (sic!) и с природой» (395).
Свобода философского творчества выражается и в том, что возможны различные философские системы на одну и ту же тему, возможны (и
фактически существуют) разные системы христианской философии, и это нисколько не подрывает ее принципиального значения.
Наука же принципиально стоит на внерелигиозной и внеконфессиональной позиции (говорю принципиально, потому что
фактически это принципиальное требование никогда не исполняется да и неисполнимо, ибо и служители науки, ученые, также конфессиональны и имеют свои религиозные или же антирелигиозные верования).
Ибо оба последние, каждый по-своему,
фактически устраняют трансцендентность Божества и ограду Его тайны — непреходимое НЕ отрицательного богословия.
Напротив, меональное НИЧТО — НЕЧТО не таит никакой антиномии; наоборот, она
фактически отрицается в рационально-мистическом гнозисе.
Исходя из своего религиозного монизма, для которого Божество есть лишь глубина бытия, а не трансцендентное начало, открывающееся миру, Эккегарт
фактически устраняет откровение Божества в собственном смысле, заменяя его самооткровением твари («прорывом» чрез тварность); соответственно этому спиритуалистически истолковывается и евангельская история.
Но факт остается во всей непонятности: проповедь Евангелия до сих пор
фактически не обошла земного шара, и чрез 19 веков после Христа большинство человечества принадлежит еще как бы к дохристианской эпохе.
Поэтому христианство никак нельзя, под предлогом «панхристизма», превращать в принципиальный и решительный имманентизм и антрополарию,
фактически понимая его как углубленное и очищенное язычество (хотя оно включает в себя и последнее, как подчиненную и частную истину, и даже раскрывает относительную его правду); но одинаково нельзя его понимать и по типу ветхозаветного трансцендентизма, как религию закона, обязательного лишь своей трансцендентной санкцией [Реакционную реставрацию этого трансцендентизма мы имеем в Исламе, в этом главный его пафос, существенно антихристианский.
Поэтому хотя формально настоящее сочинение и не является обещанной второю частью, но по существу дела я считаю свое обязательство перед читателем «Философии хозяйства» здесь
фактически выполненным.], и нет нужды здесь снова воспроизводить этот анализ.
Этот эволюционный монизм, хотя и начинает с учения о боговоплощении Иисуса,
фактически упраздняет живую веру в распятого Бога.
Идеалистическое искусство, оставаясь келейным в своем самосознании, может
фактически сделаться вожделенным для многих, для толпы, и тогда оно, сохраняя всю келейность своего естества, становится общественным достоянием.
Таков, напр., теперешний театр, это живое воплощение келейно-общественного искусства, которое само не верит в себя и, даже желая смотреть на себя как на дело серьезное и жизненное,
фактически является почти circenses [Зрелища (лат...
Лишь когда в нем рождается ложная претензия и на то, что ему неприсуще, когда тем самым
фактически опознается не только его мощь, но и немощь, ограниченность, тогда пробуждается «знание добра и зла» в области власти.
Если даже иерей может быть запрещен в служении таинств и
фактически лишен священства, тем более верховный носитель власти, раз он совершил тяжелый грех против своего служения (напр., измены вере или своему народу и под.), разрывает свой священный союз с народом.