Неточные совпадения
Ситцевая юбка была изорвана, и кровь на ней разного цвета — пятно бурое, пятно жирное, алое.
Свет «
молнии» показался мне желтым и живым, а ее лицо бумажным, белым, нос заострен.
Мать хотела ее защитить, но мы ее отстранили, и мне удалось заглянуть при
свете лампы-«
молнии» девочке в горло.
Шел бой. Каждый день он начинался утром при бледном
свете снега, а кончался при желтом мигании пылкой лампы-«
молнии».
Человек повернулся так, как я этого хотел, и
свет керосиновой лампы-«
молнии» залил его желтоватую кожу.
Тут остро мелькнул у меня перед глазами край снежно-белой палаты, университетской палаты, амфитеатр с громоздящимися студенческими головами и седая борода профессора-венеролога… Но быстро я очнулся и вспомнил, что я в полутора тысячах верст от амфитеатра и в сорока верстах от железной дороги, в
свете лампы-«
молнии»… За белой дверью глухо шумели многочисленные пациенты, ожидающие очереди. За окном неуклонно смеркалось и летел первый зимний снег.
Но она всё-таки не рассмотрела бы его лица, если б опять молния, скрывшая звезды, не осветила его. При
свете молнии она рассмотрела всё его лицо и, увидав, что он спокоен и радостен, улыбнулась ему.
Какая-то птица билась в воздухе. Она, видимо, старалась укрыться в лесу, но ее ветром относило в сторону. При
свете молнии я увидел, как она камнем падала на землю.
В бледном
свете молнии кажется, что ее черные шелка светятся. В темных волосах зажглась корона. Она внезапно обнимает его… Из дальних кварталов, с дальних площадей и улиц несется возрастающий вой прибывающей толпы. Кажется, сама грозовая ночь захлебнулась этим воем, этим свистом бури, всхлипываньем волн, бьющих в берег, в дрожащем, матовом, пресыщенном грозою блеске.
Неточные совпадения
Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не
молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых
светом конях?
— Я преступник!.. если не убил, то дал убить ее: я не хотел понять ее, искал ада и
молний там, где был только тихий
свет лампады и цветы. Что же я такое, Боже мой! Злодей! Ужели я…
Наиболее важные для меня мысли приходят мне в голову, как блеск
молнии, как лучи внутреннего
света.
Одной ночью разразилась сильная гроза. Еще с вечера надвинулись со всех сторон тучи, которые зловеще толклись на месте, кружились и сверкали
молниями. Когда стемнело,
молнии, не переставая, следовали одна за другой, освещая, как днем, и дома, и побледневшую зелень сада, и «старую фигуру». Обманутые этим
светом воробьи проснулись и своим недоумелым чириканьем усиливали нависшую в воздухе тревогу, а стены нашего дома то и дело вздрагивали от раскатов, причем оконные стекла после ударов тихо и жалобно звенели…
Но только что мы трогаемся, ослепительная
молния, мгновенно наполняя огненным
светом всю лощину, заставляет лошадей остановиться и, без малейшего промежутка, сопровождается таким оглушительным треском грома, что, кажется, весь свод небес рушится над нами.