Неточные совпадения
Всякий слушатель и потом читатель мог чувствовать, до какой степени этот человек преисполнен жизненности, как он любит и Францию, и Париж, и вообще всю свою эпоху, с какой искренностью, горячностью и, так сказать, прямолинейностью он
относится к своей задаче: обработывать художественные произведения посредством трезвого метода, смотреть на характеры, типы,
события как на продукты общественного роста совершенно так, как естествоиспытатели смотрят на явления природы.
Смерть Юлико никого не удивила. Когда, закрыв его мертвую головку белой буркой, я сбежала вниз и разбудила бабушку, отца и весь дом, все спокойно
отнеслись к событию. Бабушка начала было причитать по грузинскому обычаю, но отец мой строго взглянул на нее, и она разом стихла. Потом она сердито накинулась на меня:
Неточные совпадения
Читая в «Летописце» описание происшествия столь неслыханного, мы, свидетели и участники иных времен и иных
событий, конечно, имеем полную возможность
отнестись к нему хладнокровно.
«Привыкла завязывать коробки конфет», — сообразил он и затем подумал, что
к Дронову он
относился несправедливо. Он просидел долго, слушая странно откровенные ее рассказы о себе самой, ее грубоватые суждения о людях, книгах,
событиях.
Через несколько дней Самгин убедился, что в Москве нет людей здравомыслящих, ибо возмущенных убийством министра он не встретил. Студенты расхаживали по улицам с видом победителей. Только в кружке Прейса
к событию отнеслись тревожно; Змиев, возбужденный до дрожи в руках, кричал:
«Оффенбах был действительно остроумен, превратив предисловие
к «Илиаде» в комедию. Следовало бы обработать в серию легких комедий все наиболее крупные
события истории культуры, чтоб люди перестали
относиться к своему прошлому подобострастно — как
к его превосходительству…»
Становилось холоднее. По вечерам в кухне собиралось греться человек до десяти; они шумно спорили, ссорились, говорили о
событиях в провинции, поругивали петербургских рабочих, жаловались на недостаточно ясное руководительство партии. Самгин, не вслушиваясь в их речи, но глядя на лица этих людей, думал, что они заражены верой в невозможное, — верой, которую он мог понять только как безумие. Они продолжали
к нему
относиться все так же, как
к человеку, который не нужен им, но и не мешает.