После «Обрыва», напечатанного в конце 60-х годов, он вправе был огорчаться тем, что в
тогдашней критике произведения его не оценили как следует.
Она вдруг обратилась к князю и начала рассуждать с ним о повести Калиновича, ни дать ни взять, языком
тогдашних критиков, упомянула об объективности, сказала что-то в пользу психологического анализа.
Сделавшись редактором, я сейчас же написал сам небольшую рецензию по поводу ее прекрасного рассказа"За стеной", появившегося в"Отечественных записках". Я первый указал на то, как наша
тогдашняя критика замалчивала такое дарование. Если позднее Хвощинская, сделавшись большой «радикалкой», стала постоянным сотрудником «Отечественных записок» Некрасова и Салтыкова, то тогда ее совсем не ценили в кружке «Современника», и все ее петербургские знакомства стояли совершенно вне тогдашнего «нигилистического» мира.
Из специалиста по зоологии (он защищал даже диссертацию на магистра) он тоже, как и его приятель Аверкиев, превратился в словесника и, конечно, из
тогдашних критиков был одним из самых начитанных, с солидным философским образованием.
Неточные совпадения
Это всё наши «положительные»
тогдашние публицисты и
критики, охотясь тогда за Костанжоглами да за дядюшками Петрами Ивановичами и сдуру приняв их за наш идеал, навыдумали на наших романтиков, сочтя их за таких же надзвездных, как в Германии или во Франции.
Говорить здесь любили о материях важных, и один раз тут при мне шла замечательная речь о министрах и царедворцах, причем все
тогдашние вельможи были подвергаемы очень строгой
критике; но вдруг усилием одного из иереев был выдвинут и высокопревознесен Николай Семенович Мордвинов, который «один из всех» не взял денег жидов и настоял на призыве евреев к военной службе, наравне со всеми прочими податными людьми в русском государстве.
Помню разговор в его кабинете, когда я познакомился с его московским приятелем Эдельсоном (впоследствии рекомендованным мне Писемским же как
критик), о
тогдашнем фурорном романе Авдеева"Подводный камень", который печатался в"Современнике".
Когда-нибудь и эта скромная литературная личность будет оценена. По своей подготовке, уму и вкусу он был уже никак не ниже
тогдашних своих собратов по
критике (не исключая и
критиков"Современника","Эпохи"и"Русского слова"). Но в нем не оказалось ничего боевого, блестящего, задорного, ничего такого, что можно бы было противопоставить такому идолу
тогдашней молодежи, как Писарев.
После годов больших симпатий русской публики (с «Записок охотника» и «Дворянского гнезда» до «Отцов и детей») вдруг подозрительное непонимание молодежи, травля
тогдашней радикальной
критики, которую не могли ослабить и сочувственные рецензии Писарева!