Неточные совпадения
Григоров был олицетворением служения этому"российскому прогрессу". Вечно он в
тихом кипении, бегает, улаживает, читает на подмостках, посещает всевозможные заседания, дает о них заметки в газеты, пишет рефераты, издает брошюры, где-то учительствует, беспрестанно
заболевает, ложится в клинику, но и на койке, больной, продолжает хлопотать и устраивать в пользу чего-нибудь и кого-нибудь.
«Нате, возьмите!» Это облегчало
тихую боль ее сердца, которая, вздрагивая, пела в груди ее, как тугая струна.
Неточные совпадения
Дмитрий встретил его с
тихой, осторожной, но все-таки с тяжелой и неуклюжей радостью, до
боли крепко схватил его за плечи жесткими пальцами, мигая, улыбаясь, испытующе заглянул в глаза и сочным голосом одобрительно проговорил:
Прислушиваясь к себе, Клим ощущал в груди, в голове
тихую, ноющую скуку, почти
боль; это было новое для него ощущение. Он сидел рядом с матерью, лениво ел арбуз и недоумевал: почему все философствуют? Ему казалось, что за последнее время философствовать стали больше и торопливее. Он был обрадован весною, когда под предлогом ремонта флигеля писателя Катина попросили освободить квартиру. Теперь, проходя по двору, он с удовольствием смотрел на закрытые ставнями окна флигеля.
Неизвестность, ревность, пропавшие надежды на счастье и впереди все те же
боли страсти, среди которой он не знал ни
тихих дней, ни ночей, ни одной минуты отдыха! Засыпал он мучительно, трудно. Сон не сходил, как друг, к нему, а являлся, как часовой, сменить другой мукой муку бдения.
Он медленно ушел домой и две недели ходил убитый, молчаливый, не заглядывал в студию, не видался с приятелями и бродил по уединенным улицам. Горе укладывалось, слезы иссякли, острая
боль затихла, и в голове только оставалась вибрация воздуха от свеч,
тихое пение, расплывшееся от слез лицо тетки и безмолвный, судорожный плач подруги…»
Он шел
тихий, задумчивый, с блуждающим взглядом, погруженный глубоко в себя. В нем постепенно гасли
боли корыстной любви и печали. Не стало страсти, не стало как будто самой Софьи, этой суетной и холодной женщины; исчезла пестрая мишура украшений; исчезли портреты предков, тетки, не было и ненавистного Милари.