Неточные совпадения
Столовая обдала Тасю спертым воздухом, где можно было распознать пар чайников, волны папиросного дыма, запах котлет и пива, шедший из
буфета. Налево от входа за прилавком продавала печенье и фрукты женщина с усталым лицом,
в темном платье. Поперек комнаты шли накрытые столы. Вдоль правой и левой стены столы поменьше, без приборов, за ними уже
сидело по двое, по трое. Лакеи мелькали по зале.
Из дверей
в глубине столовой, откуда виднелась часть буфетной комнаты, показался мужчина
в черном нараспашку сюртуке. Его косматая белокурая голова и такая же борода резко выделялись над туловищем, несколько согнутым. Он что-то проговорил, выходя к
буфету, махнул рукой и приближался к столу, где
сидели Тася с Пирожковым.
В самый день Благовещения, после того, как проводили почтовый поезд, Матвей
сидел в буфете, пил чай с лимоном и говорил.
В те страшные часы, когда присяжные совещались в своей комнате, он сердитый
сидел в буфете и совсем не думал о присяжных. Он не понимал, зачем они совещаются так долго, если всё так ясно, и что им нужно от него.
На вокзале он
сидел в буфете I класса, ел пирожки и пил пиво, и ему прислуживал человек во фраке; а потом, когда все двинулись к вагонам, вмешался в толпу и как-то нечаянно, подчиняясь общему возбуждению, вытащил кошелек у соседа, пожилого господина.
Неточные совпадения
Хотя час был ранний,
в общем зале трактирчика расположились три человека. У окна
сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами; между
буфетом и внутренней дверью зала, за яичницей и пивом помещались два рыбака. Меннерс, длинный молодой парень, с веснушчатым, скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости
в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой посуду. На грязном полу лежал солнечный переплет окна.
За церковью,
в углу небольшой площади, над крыльцом одноэтажного дома, изогнулась желто-зеленая вывеска: «Ресторан Пекин». Он зашел
в маленькую, теплую комнату, сел у двери,
в угол, под огромным старым фикусом; зеркало показывало ему семерых людей, — они
сидели за двумя столами у
буфета, и до него донеслись слова:
Замолчали, прислушиваясь. Клим стоял у
буфета, крепко вытирая руки платком. Лидия
сидела неподвижно, упорно глядя на золотое копьецо свечи. Мелкие мысли одолевали Клима. «Доктор говорил с Лидией почтительно, как с дамой. Это, конечно, потому, что Варавка играет
в городе все более видную роль. Снова
в городе начнут говорить о ней, как говорили о детском ее романе с Туробоевым. Неприятно, что Макарова уложили на мою постель. Лучше бы отвести его на чердак. И ему спокойней».
Сидели в большой полутемной комнате, против ее трех окон возвышалась серая стена, тоже изрезанная окнами. По грязным стеклам, по балконам и железной лестнице, которая изломанной линией поднималась на крышу, ясно было, что это окна кухонь.
В одном углу комнаты рояль, над ним черная картина с двумя желтыми пятнами, одно изображало щеку и солидный, толстый нос, другое — открытую ладонь. Другой угол занят был тяжелым, черным
буфетом с инкрустацией перламутром,
буфет похож на соединение пяти гробов.
Он взял извозчика и,
сидя в экипаже, посматривая на людей сквозь стекла очков, почувствовал себя разреженным, подобно решету; его встряхивало; все, что он видел и слышал, просеивалось сквозь, но сетка решета не задерживала ничего.
В буфете вокзала, глядя
в стакан,
в рыжую жижицу кофе, и отгоняя мух, он услыхал: