Неточные совпадения
И ему казалось, точно он не в светелке трактира, а
на воздушном шаре
поднялся на двести сажен от земли и смотрит оттуда
на Москву,
на Ильинку,
на ряды и
площади,
на толкотню и езду чуть заметных насекомых-людей.
Обошли кругом. Взвилась в небо ракета… И с кремлевской стены раздался грохот пушки. Несколько минут не простыл воздух от сотрясений меди и пороха… Толпа забродила по
площади, начала кочевать по церквам, спускаться и
подниматься на Ивана Великого; заслышался гул разговора, как только смолк благовест.
И в самом деле, как будто повинуясь заклинаниям, ветер
поднялся на площади, но, вместо того чтобы загасить костер, он раздул подложенный под него хворост, и пламя, вырвавшись сквозь сухие дрова, охватило мельника и скрыло его от зрителей.
Неточные совпадения
На площади становилось все тише, напряженней. Все головы
поднялись вверх, глаза ожидающе смотрели в полукруглое ухо колокольни, откуда были наклонно высунуты три толстые балки с блоками в них и, проходя через блоки, спускались к земле веревки, привязанные к ушам колокола.
Местами брусники было так много, что целые
площади казались как будто окрашенными в бордовый цвет. Подбирая ягоды, мы понемногу подвигались вперед и незаметно
поднялись на вершину, высота которой равнялась 1290 м. Здесь мы впервые ступили в снег, он был глубиной около 15 сантиметров.
Спустились к Театральной
площади, «окружили» ее по канату. Проехали Охотный, Моховую.
Поднялись в гору по Воздвиженке. У Арбата прогромыхала карета
на высоких рессорах, с гербом
на дверцах. В ней сидела седая дама.
На козлах, рядом с кучером, — выездной лакей с баками, в цилиндре с позументом и в ливрее с большими светлыми пуговицами. А сзади кареты,
на запятках, стояли два бритых лакея в длинных ливреях, тоже в цилиндрах и с галунами.
После революции лавки Охотного ряда были снесены начисто, и вместо них
поднялось одиннадцатиэтажное здание гостиницы «Москва»; только и осталось от Охотного ряда, что два древних дома
на другой стороне
площади. Сотни лет стояли эти два дома, покрытые грязью и мерзостью, пока комиссия по «Старой Москве» не обратила
на них внимание, а Музейный отдел Главнауки не приступил к их реставрации.
В самой середине нашего укрытия из воды сантиметров
на двадцать
поднимался большой плоский камень
площадью в восемь квадратных метров. Поверхность его была покрыта бурыми водорослями и раковинами. В другое время я сделал бы вывод не в пользу нашего убежища, но теперь мы все были рады, что нашли тот «угол», о котором мечтали в открытом море и который, как нам казалось, мог защитить нас.