"Не встану, — говорит про себя больная, — нечего и волноваться". И минутами точно приятно ей, что
другие боятся смерти, а она — нет… Заново жить?.. Какая сладость! За границей она — ничего. Здесь опостылело ей все… Один человек есть стоящий, да и тот не любит…
Неточные совпадения
— Зачем, — продолжал оратор, — нам все эти прозвища перебирать, господа?.. Славянофилы, например, западники, что ли, там… Все это одни слова. А нам надо дело… Не кличка творит человека!.. И будто нельзя почтенному гражданину занимать свою позицию? Будто ему кличка доставляет ход и уважение?.. Надо это бросить… Жалуются все: рук нет, голов нет, способных людей и благонамеренных. Мудрено ли это?.. Потому, господа, что
боятся самих себя… Все в кабалу к
другим идут!..
— Добрая вы душа, сочувственная. Не
бойтесь. Я волноваться не желаю. С адвокатом я виделся. Выбрал не краснобая, а честного чудака… Я вижу… вам хочется подробностей. Зачем копаться в этих дрязгах? Для меня — это партия в шахматы… На одном осекся, на
другом выплыву!..
С 1852 года тон начал меняться, добродушные беришоны уже не приезжали затем, чтоб отдохнуть и посмеяться, но со злобой в глазах, исполненные желчи, терзали друг друга заочно и в лицо, выказывали новую ливрею,
другие боялись доносов; непринужденность, которая делала легкой и милой шутку и веселость, исчезла.
В сущности, и те и другие ставят вопрос религиозный на почву политическую, формальную, внешнюю: одни боятся веры и хотели бы охранить себя от ее притязательной силы,
другие боятся неверия и также хотели бы охранить себя от его растущей силы.
— Никакого подозрения иметь не можете, никакого, — поскорее отклонил Лебедев, — я хотел только объяснить, что особа известная не его, а совершенно
другого боится, совершенно другого.
Неточные совпадения
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой
друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего
бояться?
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами и, сверх того,
боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо головы была пустая посудина. Напротив,
другие хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
Он чувствовал, что если б они оба не притворялись, а говорили то, что называется говорить по душе, т. е. только то, что они точно думают и чувствуют, то они только бы смотрели в глаза
друг другу, и Константин только бы говорил: «ты умрешь, ты умрешь, ты умрешь!» ― а Николай только бы отвечал: «знаю, что умру; но
боюсь,
боюсь,
боюсь!» И больше бы ничего они не говорили, если бы говорили только по душе.
Но во мне есть
другая, я ее
боюсь — она полюбила того, и я хотела возненавидеть тебя и не могла забыть про ту, которая была прежде.
«Смотреть — он подумает, что я изучаю его,
боюсь; не смотреть — он подумает, что я о
другом думаю.