Неточные совпадения
Пели чудовские певчие. Протодьякон оттягивал
длинной минорной нотой конец возглашений. Его «Господу помолимся» производило в груди томительную пустоту. Когда зажигали
свечи для заупокойной обедни, то архиерею, двум архимандритам и двум старшим священникам протодьякон подал по толстой
свече зеленого воску. Такую же получила и вдова.
Дом Рогожиных горел огнями. Обставленная растениями галерея вела к танцевальной зале. У входа в нее помещался буфет с шампанским и зельтерской водой. Тут же стоял хозяин, улыбался входящим гостям и приглашал мужчин «пропустить стаканчик». Сени и лестница играли разноцветным мрамором. Огромное зеркало отражало
длинные вереницы
свечей во всю анфиладу комнат.
Идет архиерей в
длинной ризе, ее поддерживает сзади иподьякон, впереди дьякон со
свечой.
Неточные совпадения
Под полом, в том месте, где он сидел, что-то негромко щелкнуло, сумрак пошевелился, посветлел, и, раздвигая его, обнаруживая стены большой продолговатой комнаты, стали входить люди — босые, с зажженными
свечами в руках, в белых,
длинных до щиколоток рубахах, подпоясанных чем-то неразличимым.
Жандарм
светил нам, мы сошли с лестницы, прошли несколько шагов двором, взошли небольшой дверью в
длинный коридор, освещенный одним фонарем; по обеим сторонам были небольшие двери, одну из них отворил дежурный офицер; дверь вела в крошечную кордегардию, за которой была небольшая комнатка, сырая, холодная и с запахом подвала.
Далее, в углублении комнаты, стояли мягкий полукруглый диван и несколько таких же мягких кресел, обитых зеленым трипом. Перед диваном стоял небольшой ореховый столик с двумя
свечами. К стене, выходившей к спальне Рациборского, примыкала
длинная оттоманка, на которой свободно могли улечься два человека, ноги к ногам. У четвертой стены, прямо против дивана и орехового столика, были два шкафа с книгами и между ними опять тяжелая занавеска из зеленого сукна, ходившая на кольцах по медной проволоке.
Солдатик пошел на цыпочках, освещая сальною свечкою длиннейшую комнату, в окна которой
светил огонь из противоположного флигеля. За первою комнатою начиналась вторая, немного меньшая; потом третья, еще меньшая и, наконец, опять большая, в которой были растянуты
длинные ширмы, оклеенные обойною бумагою.
В коридоре по-прежнему тускло
светила и чадила умирающая керосиновая лампа, и водянисто-грязный колусаст едва проникал в узкий
длинный ящик. Дверь номера так и осталась незапертой. Лихонин беззвучно отворил ее и вошел.