Неточные совпадения
В зале очень свежо. Тася вернулась к себе, накинула
на плечи короткое темное пальтецо и начала ходить около пианино. Из передней раздалось сопенье мальчика. Мать спит после
приема морфия. Не надо ей давать его, а как откажешь? Еще месяц, и это превратится в страсть вроде запоя… Такие случаи
бывают… И доктор ей намекал… Все равно умирать…
Неточные совпадения
Кузина твоя увлеклась по-своему, не покидая гостиной, а граф Милари добивался свести это
на большую дорогу — и говорят (это папа разболтал), что между ними
бывали живые споры, что он брал ее за руку, а она не отнимала, у ней даже глаза туманились слезой, когда он, недовольный прогулками верхом у кареты и
приемом при тетках, настаивал
на большей свободе, — звал в парк вдвоем, являлся в другие часы, когда тетки спали или
бывали в церкви, и, не успевая, не показывал глаз по неделе.
Старики Бурмакины жили радушно, и гости ездили к ним часто. У них были две дочери, обе
на выданье; надо же было барышням развлеченье доставить. Правда, что между помещиками женихов не оказывалось, кроме закоренелых холостяков, погрязших в гаремной жизни, но в уездном городе и по деревням расквартирован был кавалерийский полк, а между офицерами и женихов присмотреть не в редкость
бывало. Стало быть, без
приемов обойтись никак нельзя.
Вот этот самый Шпейер, под видом богатого помещика, был вхож
на балы к В. А. Долгорукову, при первом же знакомстве очаровал старика своей любезностью, а потом
бывал у него
на приеме, в кабинете, и однажды попросил разрешения показать генерал-губернаторский дом своему знакомому, приехавшему в Москву английскому лорду.
Так, в сравнении с севером, здесь чаще прибегают к телесным наказаниям и
бывает, что в один
прием секут по 50 человек, и только
на юге уцелел дурной обычай, введенный когда-то каким-то давно уже забытым полковником, а именно — когда вам, свободному человеку, встречается
на улице или
на берегу группа арестантов, то уже за 50 шагов вы слышите крик надзирателя: «Смир-р-рно!
В деревнях по-прежнему мяли лен, дороги оставались непроезжими, и
на приемах у меня
бывало не больше пяти человек. Вечера были совершенно свободны, и я посвящал их разбору библиотеки, чтению учебников по хирургии и долгим одиноким чаепитиям у тихо поющего самовара.