Неточные совпадения
Он был необычайно словоохотливый рассказчик, и эта черта к старости перешла уже в психическую слабость. Кроме своих московских и военных воспоминаний, он был неистощим на темы о женщинах. Как старый уже холостяк, он пережил целый ряд любовных увлечений и не мог жить без какого-нибудь объекта, которому он давал всякие хвалебные определения и клички. И
почти всякая оказывалась, на его оценку,"одна в
империи".
В тот сезон красноречие Гамбетты с его тоном и порывами трибуна смущало бы Палату, которая вся
почти состояла из приверженцев режима Второй
империи гораздо сильнее, чем это было год спустя.
—
Честь империи!.. — воскликнул Волынской. — Гм! честь… как это слово употребляют во зло!.. И я скажу свое: впрочем. Здесь, в государственном кабинете, во дворце, пред лицом императрицы, везде объявлю, везде буду повторять, что один вассал Польши может сделать доклад об этом вознаграждении; да один вассал Польши!..
Неточные совпадения
О рабочем классе Клим Иванович Самгин думал
почти так же мало, как о жизни различных племен, входивших в состав
империи, — эти племена изредка напоминали о себе такими фактами, каково было «Андижанское восстание», о рабочих думалось, разумеется, чаще — каждый раз, когда их расстреливали.
Фамилии будущих господ офицеров и названия выбранных ими частей уже летят, летят теперь по
почте в Петербург, в самое главное отделение генерального штаба, заведующее офицерскими производствами. В этом могущественном и таинственном отделении теперь постепенно стекаются все взятые вакансии во всех российских военных училищах, из которых иные находятся страшно далеко от Питера, на самом краю необъемной Российской
империи.
— Я полагаю, что здесь можно остричься? Илье Макаровичу вовсе не было никакой необходимости стричься, потому что он, как художник, носил длинную гривку, составлявшую, до введения в Российской
Империи нигилистической ереси, исключительную привилегию василеостровских художников. И нужно вам знать, что Илья Макарович так дорожил своими лохмами, что не расстался бы ни с одним вершком их ни за какие крендели; берег их как невеста свою девичью
честь.
По словам Тацита, со времен Нерона, Калигулы и других не было
почти ни одного человека во всей
империи, который не был бы шпионом или не желал бы им быть.
Насильственным завладением чужого находя он великое сходство в себе с Римскою
империею,
почитал потому себя древним римлянином».