Неточные совпадения
Толпа в несколько тысяч человек (далеко не пятнадцать,как телеграфировал Стэнлей) наполняла небольшую четырехугольную площадь, всю обставленную домами, —
толпа действительно народная, страстно, но сдержанно внимавшая ораторам, которые говорили с балкона, где помещались и все мы — корреспонденты. А в короткие антракты раздавались крики продавцов холодной воды и лакомств, сливавшиеся с музыкальным гулом
толпы, где преобладали подгородние
крестьяне.
Мы отправились на холм, где были вчера, к кумирне. По дороге встретили
толпу крестьян с прекрасными, темными и гладкими, претолстыми бамбуковыми жердями, на которых таскают тяжести.
Я своими глазами видал, как целые
толпы крестьян и крестьянок, с метлами в руках, производили такое опаливание; они шли по обеим сторонам нарочно пущенного и бегущего, как ручей, огня, тушили его боковые разливы и давали ему надлежащее направление.
Толпа крестьян проводила нас до крыльца господского флигеля и потом разошлась, а мужик с страшными глазами взбежал на крыльцо, отпер двери и пригласил нас войти, приговаривая: «Милости просим, батюшка Алексей Степаныч и матушка Софья Николавна!» Мы вошли во флигель; там было как будто все приготовлено для нашего приезда, но после я узнал, что тут всегда останавливался наезжавший иногда главный управитель и поверенный бабушки Куролесовой, которого отец с матерью называли Михайлушкой, а все прочие с благоговением величали Михайлом Максимовичем, и вот причина, почему флигель всегда был прибран.
Неточные совпадения
Толпа вскочила на ноги, // Пронесся вздох, послышалось: // «Так вот он, грех
крестьянина!
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две дюжие руки: // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять. //
Крестьяне подкрепилися. // Роман за караульного // Остался у ведра, // А прочие вмешалися // В
толпу — искать счастливого: // Им крепко захотелося // Скорей попасть домой…
Под утро поразъехалась, // Поразбрелась
толпа. //
Крестьяне спать надумали, // Вдруг тройка с колокольчиком // Откуда ни взялась, // Летит! а в ней качается // Какой-то барин кругленький, // Усатенький, пузатенький, // С сигарочкой во рту. //
Крестьяне разом бросились // К дороге, сняли шапочки, // Низенько поклонилися, // Повыстроились в ряд // И тройке с колокольчиком // Загородили путь…
Ночами перед Самгиным развертывалась картина зимней, пуховой земли, сплошь раскрашенной по белому огромными кострами пожаров; огненные вихри вырывались точно из глубины земной, и всюду, по ослепительно белым полям, от вулкана к вулкану двигались, яростно шумя, потоки черной лавы —
толпы восставших
крестьян.
Ему представилось, как он сидит в летний вечер на террасе, за чайным столом, под непроницаемым для солнца навесом деревьев, с длинной трубкой, и лениво втягивает в себя дым, задумчиво наслаждаясь открывающимся из-за деревьев видом, прохладой, тишиной; а вдали желтеют поля, солнце опускается за знакомый березняк и румянит гладкий, как зеркало, пруд; с полей восходит пар; становится прохладно, наступают сумерки,
крестьяне толпами идут домой.