Неточные совпадения
Вопрос о том, насколько была тесна связь жизни с писательским делом, — для меня первенствующий. Была ли эта жизнь захвачена своевременно нашей беллетристикой и
театром? В чем сказывались, на мой взгляд, те «опоздания», какие выходили между жизнью и писательским делом? И в чем можно видеть истинные заслуги русской интеллигенции, вместе с ее часто трагической
судьбой и слабостями, недочетами, малодушием, изменами своему призванию?
Костомаров-Сухово-кобылин-Островский-Новый купеческий мир-Героический период русского театра-Айра Олдридж-Рашель-Рубинштейн-Балакирев-Вагнер-Серов-Стасов-Тургенев-Чернышевский-"В путь дорогу"-О повествовательной беллетристике-Мой самый длинный роман-Судьба романа «В Путь дорогу»-Жизнь с матушкой
С автором"Кречинского"я тогда нигде не встречался в литературных кружках, а познакомился с ним уже спустя с лишком тридцать лет, когда он был еще бодрым старцем и приехал в Петербург хлопотать в дирекции императорских
театров по делу, которое прямо касалось"Свадьбы Кречинского"и его материальной
судьбы в Александрийском
театре.
Но вся его жизнь прошла в служении идее реального
театра, и, кроме сценической литературы, которую он так слил с собственной
судьбой, у него ничего не было такого же дорогого. От интересов общественного характера он стоял в стороне, если они не касались
театра или корпорации сценических писателей. Остальное брала большая семья, а также и заботы о покачнувшемся здоровье.
Судьба нас столкнула раз в
театре, по пути в мужскую уборную, если не в самой уборной.
Она было думала поехать играть в провинцию и вошла в переговоры с дирекцией виленского
театра, которым заведовал генерал Цейдлер; но мы решились соединить свою
судьбу, и она пошла на риск замужества с больным писателем, у которого, кроме его пера и долгов, тогда ничего не было.
Неточные совпадения
— Томилин инстинктом своим в бога уперся, ну — он трус, рыжий боров. А я как-то задумался: по каким мотивам действую? Оказалось — по мотивам личной обиды на
судьбу да — по молодечеству. Есть такая теорийка:
театр для себя, вот я, должно быть, и разыгрывал сам себя пред собою. Скучно. И — безответственно.
В тавернах, в
театрах — везде пристально смотрю, как и что делают, как веселятся, едят, пьют; слежу за мимикой, ловлю эти неуловимые звуки языка, которым волей-неволей должен объясняться с грехом пополам, благословляя
судьбу, что когда-то учился ему: иначе хоть не заглядывай в Англию.
Не помню его
судьбу дальше, уж очень много разных встреч и впечатлений было у меня, а если я его вспомнил, так это потому, что после войны это была первая встреча за кулисами, где мне тут же и предложили остаться в труппе, но я отговорился желанием повидаться с отцом и отправился в Вологду, и по пути заехал в Воронеж, где в
театре Матковского служила Гаевская.
Но мои грезы обширнее, потому что с высоты птичьего полета, и притом с одной стороны, величавому олимпийцу, сменившему по воле
судеб свой божественный Олимп на фронтон Большого
театра, ему казались все равными: вельможи и архиереи, купцы и купчихи на рысаках — и пеший люд всякого звания, состояния, и сытый, и голодный.
Бывало, когда неуклюжие рыдваны, влекомые парою хромых кляч, теснились возле узких дверей
театра, и юные нимфы, окутанные грубыми казенными платками, прыгали на скрыпучие подножки, толпа усастых волокит, вооруженных блестящими лорнетами и еще ярче блистающими взорами, толпились на крыльце твоем, о Феникс! но скоро промчались эти буйные дни: и там, где мелькали прежде черные и белые султаны, там ныне чинно прогуливаются треугольные шляпы без султанов; великий пример переворотов
судьбы человеческой!