Теперь, в заключение этой главы, я отмечу особенно главнейшие моменты того, как будущий писатель складывался во мне в
студенческие годы, проведенные в"Ливонских Афинах", и что поддержало во мне все возраставшее внутреннее влечение к миру художественно воспроизведенной русской жизни, удаляя меня от мира теоретической и прикладной науки.
О М.Л.Михайлове я должен забежать вперед, еще к годам моего отрочества в Нижнем. Он жил там одно время у своего дяди, начальника соляного правления, и уже печатался; но я, гимназистом, видел его только издали, привлеченный его необычайно некрасивой наружностью. Кажется, я еще и не смотрел на него тогда как на настоящего писателя, и его беллетристические вещи (начиная с рассказа"Кружевница"и продолжая романом"Перелетные птицы") читал уже в
студенческие годы.
Когда я много лет спустя просматривал эти статьи в"Библиотеке", я изумлялся тому, как мне удавалось проводить их сквозь тогдашнюю цензуру. И дух их принадлежал ему. Я ему в этом очень сочувствовал. С
студенческих лет я имел симпатии к судьбам польской нации, а в конце 60-х годов в Париже стал учиться по-польски и занимался и языком и литературой поляков в несколько приемов, пока не начал свободно читать Мицкевича.
Необходимо было и продолжать роман"В путь-дорогу". Он занял еще два целых года, 1863 и 1864, по две книги на год, то есть по двадцати печатных листов ежегодно. Пришлось для выигрыша времени диктовать его и со второй половины 63-го года, и к концу 64-го. Такая быстрая работа возможна была потому, что материал весь сидел в моей голове и памяти: Казань и Дерпт с прибавкой романических эпизодов из
студенческих годов героя.
Неточные совпадения
Казань в 1850 годы-Казанский университет-Университетские прфессора-В Казанских гостиных-Балакирев-Театр-Милославский-Амурные галантности-Студенческие нравы-Гончаров-Планы в Дерпт-Бутлеров-В родной Анкудиновке-Усадьба отца-Возвращение в Нижнй Новгород
Когда через два
года мне привелось провести зимние вакации в
студенческом обществе,"дух"уже веял совсем другой. Но об этом ниже.
И в этой главе я буду останавливаться на тех сторонах жизни, которые могли доставлять будущему писателю всего больше жизненных черт того времени, поддерживать его наблюдательность, воспитывали в нем интерес к воспроизведению жизни, давали толчок к более широкому умственному развитию не по одним только специальным познаниям, а в смысле той universitas, какую я в семь
лет моих
студенческих исканий, в сущности, и прошел, побывав на трех факультетах; а четвертый, словесный, также не остался мне чуждым, и он-то и пересилил все остальное, так как я становился все более и более словесником, хотя и не прошел строго классической выучки.
Русские в Дерпте, вне
студенческой сферы, держались, как всегда и везде — скорее разрозненно. И только в последние два
года моего житья несколько семейств из светско-дворянского общества делали у себя приемы и сближались с немецкими"каксами". Об этом я поговорю особо, когда перейду к итогам тех знакомств и впечатлений, через какие я прошел, как молодой человек, вне университета.
Москва конца 50-х
годов (где З-ч знакомил меня со
студенческой братией) памятна мне всего больше знакомствами в ученом и литературном мире.
И я стал сильно мечтать именно о театре и выливать все, что во мне назревало в этот
студенческий период писательства с 1858 по 1860
год включительно, в драматическую форму.
Как раз в эту полосу я и попал; но на сдачу экзамена я посмотрел только как на завершение моих
студенческих экскурсий в течение многих
лет и приобретение диплома.
Мы не видались более двадцати
лет. Я его помнил еще молодым мировым судьею (после его
студенческих передряг в крепости) и видел перед собою очень утомленного, болезненного мужчину неопределенных
лет, сохранившего все тот же теноровый
студенческий голос.
Николай Иванович никогда не был блестящим лектором и злоупотреблял даже цитатами из летописей — и вообще более читал, чем говорил. Но его очень любили. С его именем соединен был некоторый ореол его прошлого, тех мытарств, чрез какие он прошел со
студенческих своих
годов.
Этот склад ума и это направление мысли и анализа уже назревали в
студенческом мире и в те
годы, когда я учился, то есть как раз во вторую половину 50-х
годов.
Я его помнил еще с
студенческих кружков, несколькими
годами раньше. Тогда его товарищи носили его на руках за его стихи, в особенности за те, где нищая кому-то"грешным телом подала".
Тогдашнее студенчество, состоявшее почти сплошь из французов, более веселилось и"прожигало"жизнь, чем училось. Политикой оно занималось мало, и за несколько
лет моего житья в Париже я не видал ни одной сколько-нибудь серьезной
студенческой манифестации. Оно и не было совсем сплочено между собою. Тот
студенческий"Союз", который образовался при Третьей республике, еще не существовал. Не было намека и на какие-нибудь"корпорации", вроде немецких.
Случилось так, что я держал вместе с ним экзамен в Петербургском университете в сентябре 1861
года, перед самым закрытием его после
студенческих волнений.
На конгрессах «Мира и свободы» знакомился я и с другими молодыми эмигрантами, сверстниками Жуковского. Одного из них я помнил еще во время
студенческих беспорядков в Петербургском университете, тотчас после моего кандидатского экзамена, осенью 1861
года. Это был Н.Утин, игравший и тогда роль вожака, бойкий, речистый, весьма франтоватый студент. С братом его, Евгением, я позднее водил многолетнее знакомство.
Но Борис, подобно многим студентам (а также и офицерам, юнкерам и гимназистам), привык к тому, что посторонние «штатские» люди, попадавшие случайно в кутящую студенческую компанию, всегда держали себя в ней несколько зависимо и подобострастно, льстили учащейся молодежи, удивлялись ее смелости, смеялись ее шуткам, любовались ее самолюбованием, вспоминали со вздохом подавленной зависти свои
студенческие годы.
Неточные совпадения
Дмитрий рассказал, что Кутузов сын небогатого и разорившегося деревенского мельника, был сельским учителем два
года, за это время подготовился в казанский университет, откуда его, через
год, удалили за участие в
студенческих волнениях, но еще через
год, при помощи отца Елизаветы Спивак, уездного предводителя дворянства, ему снова удалось поступить в университет.
— Замечательно — как вы не догадались обо мне тогда, во время
студенческой драки? Ведь если б я был простой человек, разве мне дали бы сопровождать вас в полицию? Это — раз. Опять же и то: живет человек на глазах ваших два
года, нигде не служит, все будто бы места ищет, а — на что живет, на какие средства? И ночей дома не ночует. Простодушные люди вы с супругой. Даже боязно за вас, честное слово! Анфимьевна — та, наверное, вором считает меня…
Лежа в постели, Самгин следил, как дым его папиросы сгущает сумрак комнаты, как цветет огонь свечи, и думал о том, что, конечно, Москва, Россия устали за эти
годы социального террора, возглавляемого царем «карликовых людей», за десять
лет студенческих волнений, рабочих демонстраций, крестьянских бунтов.
Нехлюдов тотчас же, несмотря на странный мундир и на то, что он
лет шесть не видал его, узнал в нем одного из лучших друзей своего
студенческого времени.
Dann und wann [Время от времени (нем.).] через много
лет, все это рассеянное население побывает в старом домике, все эти состарившиеся оригиналы портретов, висящих в маленькой гостиной, где они представлены в
студенческих беретах, завернутые в плащи, с рембрандтовским притязанием со стороны живописца, — в доме тогда становится суетливее, два поколения знакомятся, сближаются… и потом опять все идет на труд.