Полвека и даже больше проходит в моей памяти, когда я сближаю те личности и фигуры, которые все уже кончили жизнь: иные — на каторге, другие — на чужбине. Судьба их была разная: одни умирали в Сибири колодниками (как, например, М.Л.Михайлов); а другие не были даже беглецами, изгнанниками (как Г.Н.Вырубов), но все-таки доживали вне отечества, превратившись в «граждан» чужой страны, хотя и по
собственному выбору и желанию, без всякой кары со стороны русского правительства.
Вообще трудно было сказать, чего только не знал и чего не читал Гаврило Степаныч, и, главное, все это делалось только в свободное время от его специальных занятий в заводе и делалось исключительно по своему
собственному выбору, вне всяких посторонних влияний.
Хотя Волгин о приданом и не спрашивал, молодая принесла ему в свадебной корзине слишком сто душ, много серебра и все другие предметы роскоши, которые в подобных случаях отпускаются с дочкой богатыми и нежными родителями. Замечено однако ж было, что в числе женской прислуги, вошедшей в роспись приданого, по
собственному выбору Лукерии Павловны, отпущены такие личности, которые не награждены были от природы очень хорошеньким личиком.
Неточные совпадения
Выбор между этими предложениями было сделать довольно трудно, а тут еще тяжба Харитона Артемьича да свои
собственные дела с попом Макаром и женой. Полуянов достал у Замараева «законы» и теперь усердно зубрил разные статьи. Харитон Артемьич ходил за ним по пятам и с напряжением следил за каждым его шагом. Старика охватила сутяжническая горячка, и он наяву бредил будущими подвигами.
Тогда, с одобрения Ивана Тимофеича, мы остановили свой
выбор на «нашем
собственном корреспонденте» и, как будет видно ниже, не ошиблись в этом предпочтении.
По поручению варшавского народного комитета, я имею честь предложить вам, господа, чтобы вы немедленно же приступили по
собственной своей свободной инициативе к
выбору из среды себя наиболее способных организаторов в разные части Польши, Литвы и Руси.
Он исподволь подходил то к тому, то к другому, то к третьему кружку, прислушивался, перемолвливался с тем или другим из членов, и каждой партийке успевал всучить свое
собственное мнение, навести на желанную ему личность, подшепнуть ту или другую фамилию — и, благодаря только этой уловке,
выборы наконец совершились.
«Арест — не арест, а между тем нет своей воли, и нет ее по своей
собственной охоте, по своему же
выбору…