Неточные совпадения
Нисколько не
анекдот то, что Камбек, профессор римского права, коверкал
русские слова, попадая на скандальные созвучия, а Фогель лекцию о неумышленных убийствах с смехотворным акцентом неизменно начинал такой тирадой: „Ешели кдо-то фистрэляет на бупличном месте з пулею и упьет трухаго“.
Эротические нравы стояли совсем на другом уровне. И в этом давали тон немцы. Одна корпорация (Рижское братство) славилась особенным, как бы обязательным, целомудрием. Про нее
русские бурши любили рассказывать смешные
анекдоты — о том, как"рижане"будто бы шпионили по этой части друг друга, ловили товарищей у мамзелей зазорного поведения.
Про его тщеславие ходило немало
анекдотов. В Парижв он посетил могилу Тальмы и сделал надпись:"Тальма от Федора Бурдина". Там же он один из первых"заполучил самое Ригольбош" — канканёрку Второй империи, которую каждый
русский прожигатель считал долгом приобрести.
Чуйко перебивался кое-какой газетной работой, очень нуждался, жил в плохой комнате и зимой почти что не топил ее, так что между его приятелями-русскими был в ходу
анекдот — как его находили утром в постеле, покрытого, кроме одеяла и пуховика, и всем носильным платьем, причем панталоны и жилет лежали на самом верху.
Горечи он не выказывал в лирических, грустных или негодующих тирадах. Его натура была слишком импульсивная и отзывчивая. Он всегда увлекался беседой, полон был воспоминаний, остроумных тирад,
анекдотов и отзывчивости на злобу дня — и
русскую, и тогдашнюю парижскую. Дома, у себя в гостиной, он произносил длинные монологи, и каждому из нас было всегда ново и занимательно слушать его. Его темперамент по этой части в
русском был прямо изумителен.
Неточные совпадения
Судорожно размахивая руками, краснея до плеч, писатель рассказывал
русскую историю, изображая ее как тяжелую и бесконечную цепь смешных, подлых и глупых
анекдотов.
— Идем ко мне обедать. Выпьем. Надо, брат, пить. Мы — люди серьезные, нам надобно пить на все средства четырех пятых души. Полной душою жить на Руси — всеми строго воспрещается. Всеми — полицией, попами, поэтами, прозаиками. А когда пропьем четыре пятых — будем порнографические картинки собирать и друг другу похабные
анекдоты из
русской истории рассказывать. Вот — наш проспект жизни.
Сенявин, который сам рассказывал этот
анекдот, принадлежал к тому числу непрактических людей в
русской службе, которые думают, что риторическими выходками о честности и деспотическим преследованием двух-трех плутов, которые подвернутся, можно помочь такой всеобщей болезни, как
русское взяточничество, свободно растущее под тенью цензурного древа.
В Петербурге надеялись, что
русский человек гостеприимен — мы привели столько
анекдотов насчет
русского гостеприимства (некоторые
анекдоты даже свидетельствовали о гостеприимстве с раскровенением), что отныне факт этот из области"видов и предположений"перешел в область самой неопровержимой действительности.
В Петербурге предвидели, что
русский человек патриархален — мы рассказали столько
анекдотов из практики патриархальнейшего снохачества, что и этот факт утвердился на незыблемом основании.