Неточные совпадения
Но в последние три года, к 1858 году,
меня, дерптского студента, стало все сильнее забирать стремление не к научной, а к литературной работе. Пробуждение нашего общества, новые журналы, приподнятый интерес к художественному изображению русской жизни, наплыв освобождающих идей
во всех смыслах
пробудили нечто более трепетное и теплое, чем чистая или прикладная наука.
Когда я в первый раз познакомился с Евангелием, это чтение
пробудило во мне тревожное чувство. Мне было не по себе. Прежде всего меня поразили не столько новые мысли, сколько новые слова, которых я никогда ни от кого не слыхал. И только повторительное, все более и более страстное чтение объяснило мне действительный смысл этих новых слов и сняло темную завесу с того мира, который скрывался за ними.
Все было то же, только все сделалось меньше, ниже, а я как будто сделался выше, тяжелее и грубее; но и таким, каким я был, дом радостно принимал меня в свои объятия и каждой половицей, каждым окном, каждой ступенькой лестницы, каждым звуком
пробуждал во мне тьмы образов, чувств, событий невозвратимого счастливого прошедшего.
Повторяю: я до того примирился с мыслью, что я пропащий человек, что воспоминания минувшей славы уже не
пробуждают во мне ни бесплодной горечи, ни несбыточных надежд.
Дарья Ивановна. Может быть; но оставим это, прошу вас. До иных ран, даже когда они и зажили, всё больно дотрогиваться. Притом же я совершенно примирилась с своей судьбой, живу одна в своем темном уголку; и если б ваш приезд не
пробудил во мне многих воспоминаний, мне бы всё это и в голову не пришло. Я бы, по крайней мере, об этом никогда не заговорила. Мне и так совестно, что я, вместо того чтоб занять вас по мере возможности…
Неточные совпадения
— Во-первых, потому, — говорил он, — что вы читаете Байрона по-французски, и, следовательно, для вас потеряны красота и могущество языка поэта. Посмотрите, какой здесь бледный, бесцветный, жалкий язык! Это прах великого поэта: идеи его как будто расплылись в воде. Во-вторых, потому бы
я не советовал вам читать Байрона, что… он, может быть,
пробудит в душе вашей такие струны, которые бы век молчали без того…
Шалимов.
Во мне нет самонадеянности учителей…
Я — чужой человек, одинокий созерцатель жизни…
я не умею говорить громко, и мои слова не
пробудят смелости в этих людях. О чем вы думаете?
Варвара Михайловна (волнуясь). А
я не знаю…
Я не вижу ничего более яркого… (Шалимов внимательно прислушивается к словам Варвары Михайловны.)
Я не умею говорить… Но, господа,
я сердцем чувствую: надо, необходимо
пробудить в людях сознание своего достоинства,
во всех людях…
во всех! Тогда никто из нас не будет оскорблять другого… Ведь мы не умеем уважать человека, и это так больно… обидно…
Разумеется, стихи были плохие, но, написав их,
я разом доказал начальству две вещи: во-первых, что карцер
пробуждает благородные движения души, и во-вторых, что стиховная немочь не всегда бывает предосудительна.
Проснувшись,
я ничего ясно не помнил: иногда смутно представлялось
мне, что
я видел
во сне что-то навалившееся и душившее
меня или видел страшилищ, которые за
мной гонялись; иногда усилия
меня державших людей, невольно повторявших ласковые слова, которыми уговаривали
меня лечь на постель и успокоиться, как будто
пробуждали меня на мгновение к действительности, и потом совсем проснувшись поутру,
я вспоминал, что ночью от чего-то просыпался, что около
меня стояли мать, отец и другие, что в кустах под окнами пели соловьи и кричали коростели за рекою.