Сговорившись с моим"магистром"насчет поправки моего языка, я известил Морлея, что
приступаю к работе, и к сроку она была готова. Мы ее и назвали без всяких претензий:"Нигилизм в России".
Неточные совпадения
После того прошло добрых два года, и в этот период я ни разу не
приступал к какой-нибудь серьезной"пробе пера". Мысль изменить научной дороге еще не дозрела. Но в эти же годы чтение поэтов, романистов, критиков, особенно тогдашних русских журналов, продолжительные беседы и совместная
работа с С.Ф.Уваровым, поездки в Россию в обе столицы. Нижний и деревню — все это поддерживало
работу"под порогом сознания", по знаменитой фразе психофизика Фехнера.
Эти казанские очерки были набросаны до написания комедий. Потом вплоть до конца 1861 года, когда я
приступил прямо
к работе над огромным романом, я не написал ни одной строки в повествовательном роде.
Драматическим писателем я уже приехал в Петербург и в первый же год сделался фельетонистом. Но я не
приступал до конца 1861 года ни
к какой серьезной
работе в повествовательном роде.
Там я, кроме очередной
работы как корреспондент,
приступил и
к моему роману"Жертва вечерняя". Но его первоначальный замысел пришел мне не в Париже, а в Лондоне, и совершенно так, как должно по теории"непроизвольного творчества"всегда происходить, то есть неожиданно.
На другой день мы принялись за устройство шести нарт. Три мы достали у удэгейцев, а три приходилось сделать самим. Захаров и Аринин умели плотничать. В помощь им были приставлены еще два удэгейца. На Дерсу было возложено общее руководство работами. Всякие замечания его были всегда кстати, стрелки привыкли, не спорили с ним и не
приступали к работе до тех пор, пока не получали его одобрения.
Воспользовавшись фабулой одного уголовного происшествия, я
приступил к работе. Пепко опять пропадал, и я работал на свободе. Через три дня рукопись была готова, и я ее понес в указанный Фреем маленький еженедельный журнальчик. Редакция помещалась на Невском, в пятом этаже. Рукописи принимал какой-то ветхозаветный старец, очень подержаный и забитый. Помещение редакции тоже было скромное и какое-то унылое.
Шелковников начал докладывать языком служебной бумаги. На заводе все благополучно. Ждут только приезда Василия Терентьевича, чтобы в его присутствии пустить доменную печь и сделать закладку новых зданий… Рабочие и мастера наняты по хорошим ценам. Наплыв заказов так велик, что побуждает как можно скорее
приступить к работам.
Тогда только что
приступили к работам по постройке канала. Двое рабочих подняли на улице железную решетку колодца, в который стекают вода и нечистоты с улиц. Образовалось глубокое, четырехугольное, с каменными, покрытыми грязью стенами отверстие, настолько узкое, что с трудом в него можно было опуститься. Туда спустили длинную лестницу. Один из рабочих зажег бензиновую лампочку и, держа ее в одной руке, а другой придерживаясь за лестницу, начал спускаться.
Неточные совпадения
Привалов действительно в это время успел познакомиться с прасолом Нагибиным, которого ему рекомендовал Василий Назарыч. С ним Привалов по первопутку исколесил почти все Зауралье, пока не остановился на деревне Гарчиках, где заарендовал место под мельницу, и сейчас же
приступил к ее постройке, то есть сначала принялся за подготовку необходимых материалов, наем рабочих и т. д. Время незаметно катилось в этой суете, точно Привалов хотел себя вознаградить самой усиленной
работой за полгода бездействия.
Уже две недели, как мы шли по тайге. По тому, как стрелки и казаки стремились
к жилым местам, я видел, что они нуждаются в более продолжительном отдыхе, чем обыкновенная ночевка. Поэтому я решил сделать дневку в Лаохозенском стойбище. Узнав об этом, стрелки в юртах стали соответственно располагаться. Бивачные
работы отпадали: не нужно было рубить хвою, таскать дрова и т.д. Они разулись и сразу
приступили к варке ужина.
К экзаменам брат так и не
приступал. Он отпустил усики и бородку, стал носить пенсне, и в нем вдруг проснулись инстинкты щеголя. Вместо прежнего увальня, сидевшего целые дни над книгами, он представлял теперь что-то вроде щеголеватого дэнди, в плоеных манишках и лакированных сапогах. «Мне нужно бывать в обществе, — говорил он, — это необходимо для моей
работы». Он посещал клубы, стал отличным танцором и имел «светский» успех… Всем давно уже было известно, что он «сотрудник Трубникова», «литератор».
— Я пришел за решительным ответом о моих
работах, —
приступил к редактору суровый старик. — Меня зовут Жерлицын; я доставил две
работы: экономическую статью и повесть.
Один носил сначала мелкие, а потом
приступил к тяжелым и последних камней уж не мог дотащить; другой же поступил наоборот и кончил свою
работу благополучно.