Неточные совпадения
Но и раньше, еще в"Рутении", я в самый разгар увлечения химией после казанского повествовательного опыта (вещица, посланная в"Современник")
написал юмористический рассказ"Званые блины", который читал на одной из литературных сходок корпорации. И в ней они уже существовали, но
литература была самая первобытная, больше немудрые стишки и переводцы. Мой рассказ произвел сенсацию и был целиком переписан в альбом, который служил летописью этих литературных упражнений.
Как критик он уже сказал тогда свое слово и до смерти почти что не
писал статей по текущей русской
литературе.
Писемский перешел в Москву к Каткову в"Русский вестник"и вскоре уехал из Петербурга. В качестве литературного критика он отрекомендовал мне москвича, своего приятеля Е.Н.Эдельсона, считавшегося знатоком художественной
литературы. Он перевел"Лаокоона"Лессинга и долго
писал в московских журналах и газетах о беллетристике и театре.
Польской
литературой и судьбой польской эмиграции он интересовался уже раньше и стал
писать статьи в"Библиотеке", где впервые у нас знакомил с фактами из истории польского движения, которые повели к восстанию.
Он совсем не был начитан по иностранным
литературам, но отличался любознательностью по разным сферам русской письменности, знал хорошо провинцию, купечество, мир старообрядчества, о котором и стал
писать у меня, и в этих, статьях соперничал с успехом с тогдашним специалистом по расколу П.И.Мельниковым.
В Лондоне в 1867 году, когда он был моим путеводителем по британской столице, он тотчас же познакомил меня с тем самым Рольстоном (библиотекарем Британского музея), который один из первых англичан стал
писать по русской
литературе.
К концу зимнего сезона я
написал по-французски этюд, который отдал Вырубову перед отъездом в Лондон. Он давал его читать и Литтре как главному руководителю журнала, но шутливо заявлял, что Литтре «в этом» мало понимает. А «это» было обозрение тогдашней сценической
литературы. Этюд и назывался: «Особенности современной драмы».
И о его идеях и методах по истории пластики и художественной
литературы я еще тогда, живя в Париже,
написал этюд (он напечатан был во"Всемирном труде") под заглавием:"Анализ и систематика Тэна".
Мне представлялся очень удачный случай побывать еще раз в Праге — в первый раз я был там также, и я, перед возвращением в Париж, поехал на эти празднества и
писал о них в те газеты, куда продолжал корреспондировать. Туда же отправлялся и П.И.Вейнберг. Я его не видал с Петербурга, с 1865 года. Он уже успел тем временем опять"всплыть"и получить место профессора русской
литературы в Варшавском университете.
Некрасов, видимо, желал привязать меня к журналу, и, так как я предложил ему
писать и статьи, особенно по иностранной
литературе, он мне назначил сверх гонорара и ежемесячное скромное содержание. А за роман я еще из-за границы согласился на весьма умеренный гонорар в 60 рублей за печатный лист, то есть в пять раз меньше той платы, какую я получаю как беллетрист уже около десяти лет.
Как только я сделался издателем-редактором"Библиотеки для чтения", я предложил ему взять на себя отдел иностранной
литературы. Он
писал обзоры новых книг, выходивших по-немецки, по-английски и по-французски. Каждый месяц из книжных магазинов ему доставляли большие кипы книг; он подвергал их слишком быстрому просмотру, так что его обозрения получали отрывочный и малолитературный колорит.
Неточные совпадения
Ты, я знаю,
пишешь статейки: помести их в свою
литературу.
— Еду мимо, вижу — ты подъехал. Вот что: как думаешь — если выпустить сборник о Толстом, а? У меня есть кое-какие знакомства в
литературе. Может — и ты попробуешь
написать что-нибудь? Почти шесть десятков лет работал человек, приобрел всемирную славу, а — покоя душе не мог заработать. Тема! Проповедовал: не противьтесь злому насилием, закричал: «Не могу молчать», — что это значит, а? Хотел молчать, но — не мог? Но — почему не мог?
— Пригласил вас, чтоб лично вручить бумаги ваши, — он постучал тупым пальцем по стопке бумаг, но не подвинул ее Самгину, продолжая все так же: — Кое-что прочитал и без комплиментов скажу — оч-чень интересно! Зрелые мысли, например: о необходимости консерватизма в
литературе. Действительно, батенька, черт знает как начали
писать; смеялся я, читая отмеченные вами примерчики: «В небеса запустил ананасом, поет басом» — каково?
— Да, да, Степа,
литература откололась от жизни, изменяет народу; теперь
пишут красивенькие пустячки для забавы сытых; чутье на правду потеряно…
— Мы презирали материальную культуру, — выкрикивал он, и казалось, что он повторяет беззвучные слова Маркова. — Нас гораздо больше забавляло создавать мировую
литературу, анархические теории, неподражаемо великолепный балет,
писать стихи, бросать бомбы. Не умея жить, мы научились забавляться… включив террор в число забав…