Древняя Москва только скользнула по мне. Кремль, соборы, Чудов монастырь, Грановитая палата — все это быстро промелькнуло предо мною, но без старины Москва показалась бы только огромным губернским городом, не больше. Что-то таинственное и величавое
осталось в памяти, и в этой рамке поездка в Москву получила еще большее значение в моей только что открывающейся юношеской жизни.
О Дерпте, тамошних профессорах и студентской жизни мы знали немного. Кое-какие случайные рассказы и то, что
осталось в памяти из повести графа Соллогуба „Аптекарша“. Смутно мы знали, что там совсем другие порядки, что существуют корпорации, что ученье идет не так, как в Казани и других русских университетских городах. Но и только.
По русской истории я не готовился ни одного дня на Васильевском острову. В Казани у профессора Иванова я прослушал целый курс, и не только прагматической истории, но и так называемой «пропедевтики», то есть науки об источниках вещных и письменных, и, должно быть, этого достаточно было, чтобы через пять с лишком лет кое-что да
осталось в памяти.
Неточные совпадения
Не могу подтвердить точность пересказа одной из шуточных тирад Пушкина; но разговор его с губернаторшей,
в редакции дяди,
остался у меня
в памяти очень отчетливо.
Нашим министром финансов был Михаил Мемнонов, довольно-таки опытный по этой части. Благодаря его умелости мы доехали до Москвы без истории. Привалы на постоялых дворах и
в квартирах были гораздо занимательнее, чем остановки на казенных почтовых станциях. Один комический инцидент
остался до сих пор
в памяти.
В ночь перед въездом
в Москву, баба, которую ямщик посадил на"задок"тарантаса, разрешилась от бремени, только что мы сделали привал
в трактире, уже на рассвете. И мы же давали ей на"пеленки".
Вот что звенело
в ушах дерптского студиоза — автора злосчастного руководства, когда он шел от Сухаревой башни к тому домику мещанки Почасовой (эта фамилия
оставалась у меня
в памяти десятки лет), где гостил у своего товарища.
Эта цифра почему-то
осталась у меня
в памяти.
Для меня он не был совсем новым лицом.
В Нижнем на ярмарке я, дерптским студентом, уже видал его; но
в памяти моей
остались больше его коротенькая фигура и пухлое лицо с маленьким носом, чем то,
в чем я его видел.
И до театра и после него (еще засветло) я проехал по Невскому и Морским, и
в памяти моей
остался патруль жандармов, который я повстречал на Морской около пешеходного мостика, где дом, принадлежащий министерству внутренних дел.
У меня
в памяти осталась фраза начальника репертуара Федорова. Выпячивая свои большие губы, он говорил с брезгливой миной...
Тургенева я не приобрел
в сотрудники
в 1864 году, но мой визит к нему и разговор по поводу моей просьбы о сотрудничестве
остались в моей
памяти, и я уже имел случай вспоминать о них
в печати
в другие годы — и до кончины его, и после.
Поездка
в Гусеницы — родину Гуса —
осталась в моей
памяти как настоящее столпотворение вавилонское по ужасной свалке на станции Пильзен, где пассажиры нашего поезда атаковали буфет с пильзенским пивом. Селение Гусеницы приняло нас к ночи особенно радушно. И на нескольких транспарантах красовались фразы на русском языке, вроде:"Привет братьям русским".
В памяти моей
остался конец нашего разговора о Тургеневе и г-же Виардо, когда я уже уходил и Дюма провожал меня до передней.
И вообще я не считаю желательным и ценным придерживаться всегда уклончивого или слащавого тона, говоря даже о покойниках. Ни обвинять, ни оправдывать их нечего, но не следует и бояться высказывать то, что
осталось в вашей
памяти о человеке, кто бы он ни был и что бы вам впоследствии ни досталось от этого
в печати.
Испания! До сих пор эта страна
остается в моей
памяти как яркая страница настоящей молодости. Мне тогда еще не было полных 29 лет. И я искренно упрекаю себя
в настоящий момент за то, что я не то что вычеркнул ее из своей
памяти, а не настолько сильно влекся к ней, чтобы еще раз и на более долгий срок пожить
в ней.
Писателя или ученого с большой известностью — решительно ни одного; так что приезд Герцена получал значение целого события для тех, кто связывал с его именем весь его «удельный вес» —
в смысле таланта, влияния, роли, сыгранной им, как первого глашатая свободной русской мысли. Тургенев изредка наезжал
в Париж за эти два года, по крайней мере
в моей
памяти остался визит к нему
в отель улицы Лафитт.
В Петербурге
в 60-е года мне не привелось с ним лично познакомиться. Я как редактор не обращался к нему с просьбою о сотрудничестве. Тогда он надолго замолк, и перед тем только его"Веловодова"(эпизод из"Обрыва") появился
в"Современнике". Кажется, я видал его на Невском, но его наружность
осталась у меня
в памяти больше по портретам, особенно из известной тогда коллекции литографий Мюнстера.
Один из этих рассказов до сих пор
остается у меня
в памяти — "Кружевница", вместе с содержанием и главными лицами его романа"Перелетные птицы".
В памяти моей
остались две типичные фигуры: одна
в Лозанне, другая
в Женеве.
Не знаю,
остался ли он и позднее
в таких же чувствах к
памяти Герцена, но его разносы дали мне тогда оселок того, как наши эмигранты способны были затевать и поддерживать бесконечные распри, дрязги, устную и печатную перебранку.
Он был похож на приказчика из хорошего магазина галантереи, на человека, который с утра до вечера любезно улыбается барышням и дамам; имел самодовольно глупое лицо здорового парня; такие лица, без особых примет, настолько обычны, что не
остаются в памяти. В голубоватых глазах — избыток ласковости, и это увеличивало его сходство с приказчиком.
— Ваше лицо, или что-то от него, выражение, до того у меня
осталось в памяти, что лет пять спустя, в Москве, я тотчас признал вас, хоть мне и никто не сказал тогда, что вы моя мать.
Весь этот вечер проходил оживленно и весело, а для меня в нем осталось несколько мелких, почти ничтожных эпизодов, значение которых выделилось даже не сразу, но которые
остались в памяти навсегда. Так, когда играли в прятки, я наткнулся на кого-то из прятавшихся за дверью в темноватом углу отцовского кабинета. Когда я приоткрыл дверь, — передо мной на полу сидела небольшая фигурка, отвернувшая голову. Нужно было еще угадать, кто это.
Неточные совпадения
Видно, я очень переменилась
в лице, потому что он долго и пристально смотрел мне
в глаза; я едва не упала без
памяти при мысли, что ты нынче должен драться и что я этому причиной; мне казалось, что я сойду с ума… но теперь, когда я могу рассуждать, я уверена, что ты
останешься жив: невозможно, чтоб ты умер без меня, невозможно!
И живо потом навсегда и навеки
останется проведенный таким образом вечер, и все, что тогда случилось и было, удержит верная
память: и кто соприсутствовал, и кто на каком месте стоял, и что было
в руках его, — стены, углы и всякую безделушку.
Я не был свидетелем всему, о чем
остается мне уведомить читателя; но я так часто слыхал о том рассказы, что малейшие подробности врезались
в мою
память и что мне кажется, будто бы я тут же невидимо присутствовал.
Рассказывая Спивак о выставке, о ярмарке, Клим Самгин почувствовал, что умиление, испытанное им,
осталось только
в памяти, но как чувство — исчезло. Он понимал, что говорит неинтересно. Его стесняло желание найти свою линию между неумеренными славословиями одних газет и ворчливым скептицизмом других, а кроме того, он боялся попасть
в тон грубоватых и глумливых статеек Инокова.
Через час утомленный Самгин сидел
в кресле и курил, прихлебывая вино. Среди глупостей, которые наговорила ему Дуняша за этот час,
в памяти Самгина
осталась только одна: