Неточные совпадения
Мне в эти годы, как журналисту, хозяину ежемесячного органа, можно было бы еще более участвовать в общественной жизни, чем это было в предыдущую двухлетнюю полосу. Но заботы чисто редакционные и денежные хотя и расширяли круг деловых сношений, но брали много
времени, которое могло бы пойти
на более разнообразную столичную жизнь у молодого, совершенно свободного писателя, каким я был в два предыдущих петербургских
сезона.
Это было как раз то
время, когда Тургенев, уйдя от усиленной работы русского бытописателя, отдавался забавам дилетантского сотрудничества с г-жой Виардо, сочинял для ее маленьких опер французский текст и сам выступал
на сцене. Но это происходило не в те дни конца летнего
сезона, когда я попал впервые в Баден.
Она осталась еще в Париже до конца
сезона, в Вену не приехала, отправилась
на свою родину, в прирейнский город Майнц, где я ее нашел уже летом во
время Франко-прусской войны, а потом вскоре вышла замуж за этого самого поляка Н., о чем мне своевременно и написала, поселилась с ним в Вене, где я нашел ее в августе 1871 года, а позднее прошла через горькие испытания.
Определенного плана
на следующий
сезон 1870–1871 годов у меня не было, и я не помню, чтобы я решил еще в Вене, куда я поеду из Берлина
на вторую половину лета. Лечиться
на водах я еще тогда не сбирался, хотя катар желудка, нажитый в Париже, еще давал о себе знать от
времени до
времени.
Неточные совпадения
Два
времени года, и то это так говорится, а в самом деле ни одного: зимой жарко, а летом знойно; а у вас там,
на «дальнем севере», четыре
сезона, и то это положено по календарю, а в самом-то деле их семь или восемь.
Казаков жил у своего друга, тамбовского помещика Ознобишина, двоюродного брата Ильи Ознобишина, драматического писателя и прекрасного актера-любителя, останавливавшегося в этом номере во
время своих приездов в Москву
на зимний
сезон.
С той поры он возненавидел Балашова и все мечтал объехать его во что бы то ни стало. Шли
сезоны, а он все приходил в хвосте или совсем последним. Каждый раз брал билет
на себя в тотализаторе — и это иногда был единственный билет
на его лошадь. Публика при выезде его
на старт смеялась, а во
время бега, намекая
на профессию хозяина, кричала:
На них лучшие картины получали денежные премии и прекрасно раскупались. Во
время зимнего
сезона общество устраивало «пятницы»,
на которые по вечерам собирались художники, ставилась натура, и они, «уставя брады свои» в пюпитры, молчаливо и сосредоточенно рисовали, попивая чай и перекидываясь между собой редкими словами.
В то
время, когда более счастливые товарки разъезжались по Москве, чтобы вступить в свет, в самом разгаре
сезона, за Ольгой приехала няня, переодела ее в «собственное» платье и увезла
на постоялый двор, где она остановилась.