Неточные совпадения
И что же бы случилось? Весьма вероятно, я добился бы кафедры, стал бы составлять недурные учебники, читал бы, пожалуй, живо и занимательно благодаря моему словесному темпераменту; но истинного ученого из меня (даже и на одну треть такого, как мой первоначальный наставник Бутлеров) не вышло бы. Заложенные в мою природу
литературные стремления и склонности пришли бы в конфликт с требованиями, какие
наука предъявляет своим истинным сынам.
Но в последние три года, к 1858 году, меня, дерптского студента, стало все сильнее забирать стремление не к научной, а к
литературной работе. Пробуждение нашего общества, новые журналы, приподнятый интерес к художественному изображению русской жизни, наплыв освобождающих идей во всех смыслах пробудили нечто более трепетное и теплое, чем чистая или прикладная
наука.
Тогда драматическая форма привлекала меня настолько сильно, что я с того времени стал мечтать о
литературном"призвании", и литература одолела чистую
науку, которой я считал себя до того преданным.
Эдельсон был очень серьезный, начитанный и чуткий
литературный критик, и явись он в настоящее время, никто бы ему не поставил в вину его направления. Но он вовсе не замыкался в область одной эстетики. По университетскому образованию он имел сведения и по естественным
наукам, и по вопросам политическим, и некоторые его статьи, написанные, как всегда, по собственной инициативе, касались разных вопросов, далеких от чисто эстетической сферы.
Неточные совпадения
— Мы дадим новости
науки, ее фантастику, дадим
литературные споры, скандалы, поставим уголовную хронику, да так поставим, как европейцам и не снилось. Мы покажем преступление по-новому, возьмем его из глубины…
Меня любили отдельные люди, иногда даже восторгались мной, но мне всегда казалось, что меня не любило «общественное мнение», не любило светское общество, потом не любили марксисты, не любили широкие круги русской интеллигенции, не любили политические деятели, не любили представители официальной академической философии и
науки, не любили
литературные круги, не любили церковные круги.
Литература потянулась как-то сонно и вяло; новых органов
литературных не являлось, да и старые-то едва-едва плелись, мурлыча читателям какие-то сказочки; о живых вопросах вовсе перестали говорить; появились какие-то библиографические стремления в
науке; прежние деятели замолкли или стали выть по-волчьи.
Они беспокоились, что я, образованный человек, знающий языки, вместо того чтобы заниматься
наукой или
литературным трудом, живу в деревне, верчусь как белка в колесе, много работаю, но всегда без гроша.
С своей стороны, я рассказал о своих новых и старых профессорах, о новых предметах учения, о наших студентских спектаклях, о
литературных занятиях и затеях на будущее время и, наконец, о моей страсти к собиранию бабочек и о пользе, которая может произойти для
науки от подобных собираний.