Под моим редакторством начинал и Антропов, впоследствии
известный автор пьесы"Блуждающие огни". Его ввел Воскобойников, который был с ним очень близок и заботился о нем с отеческим чувством. Теперь он забыт, и только любители театра помнят его"Блуждающие огни". Эту пьесу до сих пор еще играют в провинции.
Неточные совпадения
Беря в общем, тогдашний губернский город был далеко не лишен культурных элементов. Кроме театра, был интерес и к музыке, и местный барин Улыбышев,
автор известной французской книги о Моцарте, много сделал для поднятия уровня музыкальности, и в его доме нашел оценку и всякого рода поддержку и талант моего товарища по гимназии, Балакирева.
Как я сказал выше, в казанском обществе я не встречал ни одного
известного писателя и был весьма огорчен, когда кто-то из товарищей, вернувшись из театра, рассказывал, что видел ИА.Гончарова в креслах. Тогда
автор „Обломова“ (еще не появившегося в свет) возвращался из своего кругосветного путешествия через Сибирь, побывал на своей родине в Симбирске и останавливался на несколько дней в Казани.
Как
автор романа, я не погрешил против субъективнойправды. Через все это проходил его герой. Через все это проходил и я. В романе — это монография, интимная история одного лица, род «Ученических годов Вильгельма Мейстера», разумеется с соответствующими изменениями! Ведь и у олимпийца Гете в этой первой половине романа нет полной объективной картины, даже и многих уголков немецкой жизни, которая захватывала Мейстера только с
известных своих сторон.
Но в пьесах Дюма привлекали не одни их темы, а также и то, как
известные типы и характеры поставлены, как развивались нравственные коллизии и как симпатии
автора клонятся к тому, что и мы считали тогда достойным сочувствия.
Завтракать с нами Луи Блан пригласил Джона Морлея, и тогда уже
известного писателя,
автора замечательных этюдов о Дидро и Руссо, редактора"Fortnightly Review"после Льюиса, который и основал этот журнал.
В числе моих более близких знакомых французов состоял уже с позапрошлого зимнего сезона приятель Вырубова и русского химика Лугинина — уже очень
известный тогда в парижских интеллигентных сферах профессор Медицинской школы по кафедре химии Альфред Наке. О нем я и раньше знал, как об
авторе прекрасного учебника, который очень ценился и у нас. Вырубов быт уже с ним давно в приятельских отношениях, когда я познакомился с Наке.
— Ах, от души, от всей души желаю вам удачи… — пылко отозвалась Ольга и погладила его руку. — Но только что же это такое? Сделаетесь вы
известным автором и загордитесь. Будете вы уже не нашим милым, славным, добрым Алешей или просто юнкером Александровым, а станете называться «господин писатель», а мы станем глядеть на вас снизу вверх, раскрыв рты.
Неточные совпадения
Вронскому было сначала неловко за то, что он не знал и первой статьи о Двух Началах, про которую ему говорил
автор как про что-то
известное.
Но оно и не прошло так: на минуту все, даже сонные и забитые, отпрянули, испугавшись зловещего голоса. Все были изумлены, большинство оскорблено, человек десять громко и горячо рукоплескали
автору. Толки в гостиных предупредили меры правительства, накликали их. Немецкого происхождения русский патриот Вигель (
известный не с лицевой стороны по эпиграмме Пушкина) пустил дело в ход.
Когда я пришел первый раз к Струве, то у него сидел И. Скворцов-Степанов, впоследствии
известный большевик, редактор «Известий»,
автор многочисленных брошюр по безбожной пропаганде.
И он перечислил с десяток пьес, которые, судя по афишам, принадлежали перу одного
известного режиссера, прославившегося обилием переделок иностранных пьес. Его я знал и считал, что он
автор этих пьес.
Это был А. А. Стахович,
известный коннозаводчик и
автор интересных мемуаров, поклонник Пушкина и друг Гоголя. В своем имении «Пальне» под Ельцом он поставил в парке памятник Пушкину: бюст на гранитном пьедестале.